Право первой ночи. Жар трёх сердец - Ольга Коротаева Страница 22

В непроницаемой тьме глаз ваннора отражается вечность. Я смотрю в них и не могу дышать. Эдхар будто видит меня насквозь, и для него не секрет ни мои сны, ни сомнения… И все мои желания он тоже знает. Я одновременно рада этому и невероятно зла.

Ненависть к тому, кто захватил мой замок, сжимает сердце холодом страшнее, чем магия зиверийца. А по венам струится разрастающийся огонь. Он легко плавит всё, что сдерживает меня сейчас, — я перестаю быть разумной, отметаю осторожность.

Мечтаю вцепиться ногтями в лицо мага, выцарапать ему глаза, но вместо этого обвиваю руками его шею и прижимаюсь страстным поцелуем. Закрываю глаза, и по щеке ползёт слеза. Я скорблю о своём поражении. Я сдалась ещё до боя, потому что не в силах бороться с магической связью, которая уже долгое время душит меня, выкручивает нервы, выворачивает сердце наизнанку.

С губ слетает:

— Ненавижу…

— Знаю, — шепчет мужчина.

Вдавливает меня своим телом в кровать, и я едва не теряю сознание от желанной тяжести. Обхватываю ладонями лицо ваннора, когда он вторгается горячим языком в мой рот, берёт меня поцелуем. Раскрываюсь для него и телом, и сердцем, и магией… Она струится по коже, покалывая огнём, растворяется в ледяной броне зиверийца.

Эдхар вплетается пальцами в мои волосы, стягивает их, заставляя меня откинуть голову. Я подчиняюсь, и мужчина проводит пальцами по шее, оставляя на коже тающие снежинки. Припечатывает их поцелуем, и от вихря противоречивых ощущений я едва не теряю сознание.

Опуская руки, забираюсь под рубашку ваннора, прижимаюсь к его горячему телу. Да он как огонь! От мужчины исходят волны жара, от которого у меня пылают щёки. Я зажмуриваюсь, но веду прохладные ладони ниже, поддеваю пояс штанов, чувствую напряжённое возбуждение Эдхара.

Дыхание замирает, а я распахиваю глаза и слушаю сильное биение своего сердца.

Раз, два, три…

Будто балансирую на стене замка при ураганном ветре. Одно движение, и меня не станет. Я растворюсь в ванноре. Потеряюсь в своей страсти. Умру в своей ненависти, которая отравляет мою жизнь тихим пронизывающим шёпотом. Твердит мне, что это чувство ярче, чем нежность к Леорасу.

Эдхар тоже не шевелится и, кажется, не дышит. Застыв, он смотрит на меня, будто ждёт моего решения.

— Я больше не принцесса Алианора. — Каждое слово как стрела в грудь. — Ты не можешь забрать в наложницы королеву суверенного государства.

— Могу, если ты попросишь, — одними губами отвечает он.

Сейчас, когда он рядом, когда в моей крови бурлит огонь, а низ живота ломит от нестерпимого возбуждения, от которого даже недомогание исчезает без следа, я готова умолять об этом. Кажется, что больше не вынесу пытки быть так далеко от того, кого ненавижу всем сердцем.

Не в силах смотреть в глаза ваннора, который словно читает мои мысли, видит мои чувства и знает все мои страхи, опускаю взгляд на бьющуюся жилку на его шее. Хочется прижаться к ней губами, ощутить языком пульс мужчины, проникнуть в его вены своей магией… Слиться с ним полностью!

Едва не теряя сознание от мучающегося меня желания, качаю головой.

— Я не оставлю мужа.

— Ты не хочешь его. — Жестокие слова ваннора будто режут по живому. Я захлёбываюсь правдой, но Эдхару этого мало. — И не любишь.

— Люблю, — горячо возражаю я.

— Тогда скажи это ещё раз, — цедит он и набрасывается на мои губы. Терзает их сладкой болью, доводя меня до исступления. Отрываясь, требует: — Говори!

Я едва могу дышать, голос дрожит.

— Я люблю Леораса.

Ваннор с рычанием, будто дикий зверь, снова наседает на меня. Проникает в рот горячим языком, сплетается с моим в диком танце страсти. У меня перед глазами всё плывёт, я уже не принадлежу самой себе, разливаюсь силой очистительного пламени по всей комнате. Качаюсь на волнах удовольствия. Но Эдхар оставляет меня таять льдинкой в огне, снова приказывает:

— Говори! Ещё раз!

— Я… — Припухшие от ласк губы не слушаются. — Люблю…

— Кого? — яростно прищуривается ваннор.

Я задыхаюсь, не в силах выдавить ни звука. Наша магия причудливо сплетается, образовывая изящные узоры, растекаясь вокруг нас и внутри тел, завораживает жарким холодом, наполняет льдистым теплом. Я боюсь, что не вынесу максимального удовольствия, но отчаянно хочу дойти до финала.

Только это будет конец нашего брака с Леорасом. Потому что я сдамся магии… Одна связь должна исчезнуть, и ясно, что благословение небес почти уже истончилось. Но я не могу этого допустить.

Как бы ни было сладко утонуть в страсти Эдхара, я понимаю — это неправильно. Магия, как обрушивающаяся стихия, сметает жизни, ломает судьбы.

Как у Тетал.

То, что объединяет нас с Леорасом, очень хрупкое. Как нежные всходы на плодородных полях. Их так тяжело было дождаться, и так легко уничтожить. Но в них будущее. В них рост. А после потопа или пожара остаётся одно. Пустота.

Собираю всю свою волю, всю злость на ваннора, вспоминаю, сколько боли и страданий он причинил алианорийцам… Убираю свои руки из-под его одежды и, закрывшись ими в защитном жесте, практически выплёвываю:

— Я люблю Леораса. А тебя, Эдхар, ненавижу!

Жду его гнева, новых поцелуев… Или большего. Почти жажду этого, но ваннор спокойно отвечает:

— Ты лжёшь сама себе и знаешь об этом.

— Это ты ошибаешься, Эдхар!

Вздрагиваю, услышав голос мужа. Поворачиваю голову и вижу напряжённую фигуру короля. Кулаки сжаты, на алых от гнева щеках танцуют желваки, глаза пылают магическим огнём.