Цвет крыльев. Черный. - Надежда Сакаева Страница 22

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Дэймон... Или, правильнее будет говорить, Аластэйр? Падший Ангел, что чудеснее всех тех, кто остался наверху. С таким безупречным лицом, бесконечно прекрасный во всех отношениях. Непостижимо храбрый, отчаянный, гордый, с извечной усмешкой на губах.

И, пожалуй, самое лучшее, что случалось в ее жизни.

Жизни, за которую он так много отдал, которую оберегал столь трепетно. И которую, она готова была вручить в руки Самаэля, лишь бы все были счастливы.

Но теперь Анжела больше не будет бояться будущего.

В конце концов, она была по-настоящему счастлива каждую минуту, проведенную рядом с Дэймоном. Она испытала настоящую любовь, а это уже немало. Ведь жизнь, действительно, так коротка.

После вечера с подругами она поняла, как ей не хватало простых радостей этой самой жизни. И как она устала.

И если сегодня у нее ничего не получится – она не расстроится. Значит, так тому и быть. Значит, есть другой выход, обязан быть. Главное это то, что она больше не будет бояться.

– О чем задумалась, крошка Беллз? У тебя такой вид, будто ты вот-вот решишь проблему Годжа, или разгадаешь шифр Бэйла. Кстати, тот еще был прохвост, – Люцифер усмехнулся, – впрочем, можешь не отвечать, если не хочешь. Это, наверное, слишком личное.

– Удивлена твоей необычайной тактичностью.

– Не обольщайся, это ненадолго, – он тут же перевел тему, – а ты знала, что кофе «капучино» было названо в честь монахов итальянского ордена капуцинов, носивших капюшоны, которые назывались «cappucio»?

– Эммм... нет. И к чему это?

– Просто интересный факт. Я вот люблю капучино. До тех пора пока его не придумали, тоска была неимоверная, – он откинулся на сиденье, расположившись поудобнее.

– Больше люблю черный, – Анжела пожала плечами, – но, разве об этом ты хотел рассказать?

– Кажется, теперь тебе действительно интересно, если ты сама спрашиваешь, – Люцифер захихикал, – о, это такая забавная история. В которую ты ни за что не поверишь. Ведь все знают, что меня изгнали за гордыню. Вот и тебе твердили об этом с детства. Возжелал стать равным Богу, уподобиться Ему. За что и был изгнан. Получил, так сказать, по своим заслугам.

– А разве не так? – не удержавшись, Анжела фыркнула, хотя и обещала его выслушать.

– О, это вовсе не так! – Люцифера это ничуть не задело.

Кажется, он ожидал подобную реакцию.

– Так какова же твоя версия?

– Я упал сам.

– Что? Хочешь сказать добровольно? Так почему же ты постоянно жалуешься на то, что тебе приходится ото всех прятаться?

– Да, это был мой выбор. И я бы повторил его еще раз, если бы понадобилось. И я не жалею о нем ни одной секунды. Но я не говорю, что его последствия приятны для меня.

– Хорошо-хорошо. Ну и отчего же ты решил покинуть небо? – Анжела говорила с плохо скрытым скептицизмом.

– Как твой приятель, Война, я упал, ради такой же, как и ты, огненно-рыжей девушки.

– Девушки?

– Крошка Беллз, ты разве плохо слышишь? Да, девушки! Знаешь, Аластэйр ее тоже видел. Думаю, именно поэтому он запал на тебя, ведь ты на нее внешне очень похожа. Те же глаза, губы, и, конечно, волосы. Непередаваемый оттенок, которого ни за что не добьешься всеми этими новомодными покрасками. Только вот нос у тебя немного кривоват.

– Ха, спасибо! – девушка возмутилась, впрочем, не сильно.

Люцифер не был тем, чье мнение было бы для нее важным.

– Не за что, – он продолжил, как ни в чем не бывало, – а она была идеальной. И такой прекрасной, что захватывало дух, замирало сердце. Мимо нее нельзя было просто пройти. Она завораживала, цепляла, манила, обещала наслаждение, что будет слаще любого из райских. Но если ты спросишь про нее – ни Аластэйр, ни кто другой, ни за что тебе не ответят.

– Почему же?

То, как Люцифер говорил об этой таинственной девушке с прямым носом, произвело на Анжелу впечатление. Он произносил эти слова с трепетом, с придыханием, словно речь шла о какой-то богини, а не простой смертной. И с таким восхищением.

Если бы это был кто-то другой, а не Первый Падший, то она бы поверила ему без всяких раздумий – уж больно искренне звучал его голос, больно натурально выглядело лицо, наполненное нежностью.

– Потому что, ее стерли из памяти всех существующих Ангелов. Просто удалили. Выкинули прочь из истории, как неугодный мусор из корзины. И только я один покинул эти приторные небеса раньше, чем Он успел это сделать. Только я помнил ее. Красоту ее нежных рук, чьи прикосновения были словно бархат; великолепие фигуры, мягкой и такой женственной; идеальность лица, с бездонными глазами и спелым, словно вишня, ртом; сладкую мелодичность голоса, который звучал, точно серебристый ручеек. И, конечно же, огонь шелковистых волос, которые мягким водопадом опускались ей на плечи. Лишь я один помнил и любил все это! О, тебе никогда в жизни не понять, что такое любовь Ангела.

– Но этого просто не могло быть! – не выдержав, возмущенно воскликнула Анжела.

Неужели он держит ее за, совсем уж, дурочку?

– Почему же это?

– Может быть, я не особо разбираюсь в ваших правилах, иерархии, истории, и прочих ангельских штучках. Но даже я знаю, что вы не могли любить никого, кроме Создателя, до того, как Каин убил Авеля. А ты упал гораздо раньше!

– Как меня зовут?

– Эээ? – такой простой вопрос поставил Анжелу в тупик. – Люцифер. Ну и что из этого?

– Вот именно, крошка Беллз, Люцифер! – он выжидающе уставился на девушку, ожидая ее реакции.

– И? – она нахмурилась, все еще не понимая, к чему он клонит.

– Что, серьезно? Ты не знаешь, что означает мое имя?

– Ммм... – Анжела задумалась, вспоминая, – светоносный?

– А еще? – и, не дождавшись ответа, он продолжил сам, – утренняя звезда. Я Ангел, принявший имя первой утренней звезды.

Он поэтично взмахнул руками. Анжела по-прежнему не особо понимала, чего он от нее хочет.

– Черт, крошка Беллз, неужели ты никогда не задумывалась почему? Неужели, тебе ни разу не приходило это в голову? Ну же, давай, соображай, ты вроде не такая уж и глупая.