Госпожа души моей - Оливия Лейк Страница 22

Когда она спустилась, лучась довольством и весельем, то сразу же столкнулась с Брайном, который в красках поведал, как окончился вечер у них с Андрианом.

– Проводить меня, ха! Да это я, – он показательно ударил себя в грудь, – тащил соловья вашего до его опочивальни. Мы выпили не так уж и много, а он поднялся и упал!

– Думаю, нашего менестреля мы до обеда не увидим!

– Что-то я не вижу за твоей спиной лука, или ты в оленей кинжалы будешь метать? – добродушно поинтересовался Брайн.

– А зачем ей лук? – вмешался Дирик. – Она так и не научилась владеть им, – закончил, пуская стрелу в висящее на дереве яблоко.

Алира фыркнула и, запустив руку в его колчан, взвесила древко на ладони. Хороший баланс. Дирик протянул лук и указал на соседнее яблоко. Она прицелилась, но стрела, описав дугу, вонзилась в ствол.

– Я же говорил.

Алира взяла еще одну стрелу и снова прицелилась. Прикрыла глаза, пытаясь успокоиться и сосредоточиться. Прикосновение горячих пальцев через тонкую ткань рубашки вызвало дрожь. Алира обернулась. Эрик остановился сзади, поднял ей локоть, сделав руку продолжением стрелы. Его ладонь коснулась тонких пальцев, а губы обожгли шепотом ухо:

– Лови момент между ударами сердца. – Их пальцы переплелись, и они вместе натянули тетиву.

Алира замерла. Ее сердце, казалось, тоже остановилось. Она откинула голову и почувствовала мерный стук сердца. Эрик – вот он, живой и надежный, как скала. Ее жизнь брала отсчет внутри него. Алира отпустила стрелу и зачарованно смотрела, как та за считанные мгновения преодолела расстояние и вонзилась точно в цель.

Очнулась от оцепенения только когда рука, сжимавшая пальцы, исчезла. Эрик, облаченный в темно-зеленый замшевый костюм для верховой езды, уверенным шагом направлялся к гарцевавшему Ветру. Серебристый жеребец вскидывал свою благородную голову и умными глазами следил за приготовлениями. Грумы выводили господских лошадей из конюшен. Вот и Бана показалась.

– Некоторые стрелы всегда летят точно в цель, – философски заметила Брайн, хмыкнув в бороду.

Алира дернула плечиком, словно не замечая намеков, и поспешила к лошади. Тем более Бана нервно фыркала – она оказалась в опасной близости от Ветра, который снова начал пощипывать ей шею. Кобылица, в отличие от самой Алиры, если дает от ворот порот, то добиться ее расположения вновь сложно. В Роутвуде лошадей не разводят, но для себя выращивают отменных. Ветер – жеребец хоть куда, и потомство от него сильное и здоровое. Да как-то так случилось, что он или не отошел от случки, или перевозбудился, что собрался покрыть Бану, которая не «играла» и не готова была к оплодотворению. У той началась преждевременная течка, аппетит пропал – хлопот, в общем, прибавилось. Алира такой разнос устроила конюхам! А какой скандал Эрику! После этого случая у кобылы госпожи очень натянутые отношения с жеребцом господина.

– Но-но! – пригрозила пальцем Алира. – Оставь свой пыл для роутвудских кобылиц!

– Мне кажется, у них было бы прекрасное потомство, – заметил Эрик, остановившись рядом.

– Рыжие с серебристой гривой! – фыркнула Алира. Нет, они были совершенно не в масть.

– Зато темпераментные, быстрые и выносливые.

– Бана его терпеть не может!

– Она может перемениться, – шепнул он. Алира вспыхнула. На нее намекает что ли?!

– У него слишком много кобылиц, а она хочет быть единственной, – колко бросила Алира. Они сейчас вообще о лошадях или друг о друге? Но Эрик вопреки ожиданиям только улыбнулся. Он хотел что-то сказать, но звук рога оглушительно запел, извещая о начале охоты. Всадники прыгнули в седла и, пришпорив коней, галопом помчались за спущенными с повода собаками.

Алира любила охоту. Ей нравилось нестись во весь опор навстречу ветру, а азарт погони обострял чувства и щекотал нервы. Она действительно плохо обращалась с луком, а с мечом за оленем бегать было бы неразумно. Только длинный кинжал в изящных ножнах висел на поясе и приятно холодил бок. Метать его в оленей, как выразился Брайн, она не собиралась, но он давал чувство защищенности и причастности к общему действу.

Громкий лай разнесся по всему лесному массиву. Выставленные по такому случаю несколько самцов оленей, подняв острые уши, вскочили и кинулись вглубь чащи. Немедленно была спущена с повода очередная свора гончих, и псы с азартом кинулись по звериному следу. Охота началась!