На лезвии любви - Карина Искра Страница 22

Бродерик пристально посмотрел на Марианну, и, сокрушенно вздохнув, повторил:

– Мне не хватает времени тебе о многом рассказать, – и, видя, что оставаться в оружейной больше незачем, пригласил спутницу на выход. – Ты по-прежнему думаешь, что в Лесу легко и просто, но нет...

– Так я же с тобой буду! – обернулась выходящая в коридор Марианна, бережно держа в руке ножны.

– В Городе нельзя ни на кого надеяться. – Жестко произнес Бродерик, закрывая комнату на ключ и стремительно оборачиваясь к девушке. – Пусть тебе послужит уроком случившееся с отцом Генри. Джордж доверился мне, а я... – скульптурные губы горько сжались. А потом опекун словно сердцем выкрикнул:

– Я просто не успел! Понимаешь?!

Именинница широко раскрытыми глазами смотрела на Бродерика.

– Расскажешь, что там произошло? – сбросив оцепенение, робко коснулась она его плеча.

Мужчина, вздрогнув, отвел взгляд.

– Не здесь.

Они молча двинулись вперед по мрачному проходу, завернули за угол и вошли в кабинет Бродерика. Марианна уже была тут раньше, и бело-голубая обстановка снова повеселила ее глаз. Мужчина, игнорируя непосредственно рабочее место, предложил девушке присесть на белом диванчике в противоположной от массивного стола стороне.

От невинного предложения именинница стушевалась. Софа была неширокой, и девушке предстояло находиться к Бродерику куда ближе, чем она рассчитывала.

Это волновало больше, чем возможность узнать правду о страшном событии прошлого.

– Вина будешь? – хозяин дома прошел к голубому мини-бару. Тот, вмонтированный в длинный книжный шкаф, находился позади диванчика. Марианна, все же присаживаясь, съехидничала:

– А разве мне уже можно?

Мужчина взял два бокала в левую руку, другой схватил темную бутылку и направился к имениннице.

– Сегодня – да, – с хитрой усмешкой обернулся он к ней и, пройдя к круглому журнальному столику у канапе*, подмигнул. – А вот завтра уже нет.

– Нелогично, – прыснула девушка и махнула рукой. – А наливай.

*Канапе – небольшой изящный диванчик, размещаемый от двух и более человек.

Дядя разил по фужерам рубиновую жидкость и сел, наконец, рядом с Марианной. Та, спеша скрыть нервозность, мгновенно опрокинула в себя вино. В нос резко ударили алкогольные пары.

У Бродерика вытянулось лицо от изумления. Еще бы – девушка выпила бокал дорогущего коллекционного вина, как будто заправский алкоголик – стопку с водкой.

– Просто в горле пересохло что-то, – брякнула она. Смутилась, но дар Вакха* уже начал свою раскрепостительную деятельность. – Что все-таки случилось в Лесу?

*Дары Вакха – алкоголь, Вакх – бог вина и винограда.

Мужчина потряс головой и устремил взор вдаль. Его голос был тих и нейтрален, но порой прорывались нотки самобичевания:

– Это случилось незадолго до смерти твоих родителей. Несчастливое для нас с тобой время. Мы с отцом Генри давно готовились в эту экспедицию. Джордж, ему было около шестидесяти, занимался в последнее время лишь тренировками фехтовальщиков, но, вдохновленный мною, забыл про все и устремился навстречу неопознанному. Он знал, что я не раз бывал в Городе, поэтому полностью полагался на меня.

Бродерик поболтал вином в бокале. Марианна понимала, что дяде нужно набраться смелости, чтобы разворошить болезненное прошлое. Сердце сжималось от жалости к нему, но девушка не смела нарушать тишину, дабы не спугнуть момент откровенности.

– Когда мы наткнулись на медвежонка-мутанта, Джорд умилился. – Отпив, наконец, из бокала, Бродерик продолжал рассказ, и только потемневшие глаза выдавали, как нелегко ему это дается. – Конечно, если бы не внушительная пасть малыша и иглы вместо шерсти, я бы, может, тоже посюсюкал... Хотя кого я обманываю – от даже самых обычных медвежат следует бежать куда подальше...

– Почему? – нахмурилась Марианна, крутя в руке пустой стеклянный сосуд. Бродерик, восприняв это как намек, снова принялся ухаживать за дамой. А, может, просто хотел отвлечься?