Осада - Трой Деннинг Страница 22

— Мне очень жаль, — сказал он. — Я ничего не могу вызвать.

Теламонт принял неудачу с терпением, не свойственным никому, кроме Галаэрона.

— Пусть это тебя не волнует — сказал он. — Я уверен, что это просто твоя тень вмешивается. Чем сильнее ты пытаешься контролировать её, тем сильнее она становится.

— Я не пытаюсь её контролировать — сказал Галаэрон. — Я просто позволяю своим мыслям блуждать.

Глаза Теламонта блеснули под капюшоном, и в них мелькнуло что-то похожее на оскал белых клыков. Ты всегда пытаешься контролировать свою тень, эльф. Ты из тех, кто должен контролировать то, чего он боится.

— Я боюсь превратиться в чудовище, — настаивал Галаэрон. — Конечно, я хочу контролировать свою тень.

— Как я и сказал, — ответил Теламонт.

Его рукав поднялся, и холодная тяжесть легла на плечо Галаэрона.

— Это не имеет значения. Принцы получили свои приказы.

Окно мира заполнилось туманным пространством, которое постепенно становилось менее туманным по мере того, как Всевышний фокусировал то, что хотел видеть. Даже после того, как сцена перестала меняться, Галаэрону потребовалось мгновение, чтобы заметить серию слабых голубоватых линий, которые он узнал, как трещины в Высоком Льду. Расселины расширились, превратившись в кинжалообразные ленты глубоких ледяных каньонов, и Галаэрон начал замечать странное лоскутное одеяло паровых столбов, поднимающихся от некоторых участков массивного ледника. Одна из этих колонн расширялась, заполняя окно мира, и квадратный участок снега постепенно темнел от белого до серого и черного, продолжая увеличиваться. Наконец Галаэрон обнаружил, что смотрит на нечто, похожее на огромный черный ковер, который разворачивала компания шадовар размером с муравья.

— Теневой покров, — объяснил Теламонт, отвечая на вопрос Галаэрона раньше, чем тот успел его озвучить. — Квадратная миля чистого теневого шелка.

Галаэрон нахмурился, так же озадаченный тем, что делали шадовары, как и тем, почему Теламонт показывал это ему. В конце уже расстеленного одеяла в воздух начала подниматься густеющая дымка пара, а из-под края вытекали крошечные ручейки хрустальной воды, сплетаясь в сверкающие потоки, которые сливались в широкие ручьи и исчезали в синих расщелинах серебряными хвощами падающей воды.

— Ты его растапливаешь! — ахнул Галаэрон.

— Да, — если Теламонт и заметил тревогу в голосе Галаэрона, его тон не выдал ее. — Одеяла тени поглощают весь падающий на них свет, а затем задерживают его внизу в виде тепла. Мы уже уложили сотни вдоль кромки Высокого Льда.

— Сотни?

Галаэрон сосредоточился на большей площади высокого льда. Почувствовав перемену фокуса, Теламонт уступил контроль над окном мира, и сцена отодвинулась, чтобы показать сотни столбов пара, поднимающихся со льда.

— Вы меняете погоду фаэриммам!

— Мы восстанавливаем то, что разрушили фаэриммы, — поправил Теламонт.

Сцена снова изменилась, на этот раз к южному краю высокого льда, где десятки огромных рек хлынули из голубоватых пещер в основании горной стены из снега и льда. Вода лилась в огромные бассейны, которые были сухими в течение тысячи лет, воссоздавая озера, которые когда-то лежали вдоль северных окраин Незерила.

— Холодный воздух скатывается с Высокого Ледника и набирает влагу, когда проносится над озерами и становится теплым, — объяснил Теламонт. — По мере того, как эффект усиливается, ветры будут нести дождь и туман дальше на юг, в Анаврок, заставляя горячий воздух пустыни подниматься и притягивать больше ветров с Высокого Льда. Система питается сама собой. Мы уже видим ливни далеко на юге, как Колонны Неба.

Хотя Галаэрон понятия не имел, где находятся Колонны Неба — в названии было незересское кольцо — он не нуждался в объяснении, что означают одеяла теней для западного Фаэруна. Он уже видел это в метелях, бушевавших в Глубоководье, и в потоках, превративших большинство ферм к югу от Ардипского леса в болота по пояс.

— Это хорошо для шейдов — сказал он, — но как насчет остального Фаэруна?

Закутанные в плащи мрака плечи Теламонта поднялись и опустились. — У каждой хорошей вещи есть плохая сторона. Чтобы шейды

восстановили свое первородство и превосходство, другие должны пострадать.

— Это уже слишком — сказал Галаэрон.

Он посмотрел на запад, и сцена переместилась в Даггерфорд, где холодные воды реки Делимбер поднялись на улицы, а жители держали лодки привязанными у окон второго этажа.

— Конечно, вы могли бы следовать более постепенному подходу, который не наделал бы так много бездомных и голодных. — Теламонт перехватил у Галаэрона контроль над окном мира, открыв вид на темный купол над Шараэдимом. — Я думал, ты беспокоишься за Эвереску.

— Эти двое едва ли связаны — сказал Галаэрон.

— Уверен? — спросил Теламонт. — Тень должна быть сильной, если хочет победить. Так чей народ ты хочешь спасти, эльф? Твой или их?

— Это не выбор — сказал Галаэрон. — Даже при той скорости, с которой вы растапливаете ледник, на восстановление Анаврока уйдут десятилетия. Эвереска будет спасена или потеряна через год. Наполненный мраком капюшон теламонта наклонился к Галаэрону.

— Это выбор, который я дал тебе, эльф. Кто погибнет: Эвереска или Запад?

— Я ... я не могу поверить, что ты спрашиваешь меня об этом! — пробормотал Галаэрон.

Он подумал, что, должно быть, неправильно истолковывает то, что слышит, упуская какой-то важный нюанс, который прояснит, о чем на самом деле просит его Высочайший. Что-то холодное и злое поднялось в нем, и он понял. Шадовары пытались заманить его в ловушку, пытались развратить, возможно, или испытать, или перенести бремя всех этих смертей с их голов на его. Галаэрон покачал головой.

— Я вижу твою игру, и на меня она не подействует.

— Ты думаешь, это игра? — Теламонт поднял рукав к окну мира. — Посмотри и подумай еще раз.

Сцена вернулась к Высоким Болотам, где принцы тени и их легионы только что поднялись из сумеречной земли, тысячи и тысячи силуэтов отделялись от теней и становились целыми, когда они атаковали, бросая заклинания теневой смерти и размахивая оружием из неразрушимого черного стекла. Пойманные с тыла и с фланга, багбиры ревели в замешательстве и сражались со своими хозяевами-бехолдерами с гораздо большей яростью, чем с шадоварами. Одна рота иллитидов уже была под черным мечом, в то время как другая спешила рассредоточиться за своими боевыми порядками и найти самых мощных заклинателей, чтобы нацелить свои ментальные взрывы. Поиски оказались трудными, так как большинство воинов Анклава Шейдов сражались как заклинанием, так и клинком, часто переходя от одного к другому с грацией, которой позавидовал бы даже эльфийский певец клинков.

Не более стремясь вступить в бой с принцами, чем принцы вступали в бой с ними, пятеро фаэриммов отступили назад, атакуя ряды своих врагов огненными шарами, молниями и полосами горящего света, которые валили целые ряды шадовар. Хотя это последнее заклинание Галаэрон никогда раньше не видел, оно имело сходство с некоторыми элементами призматической стены, и он был уверен, что это не более чем простая модификация, которую шипастые разработали специально для борьбы с шейдами. Это было, когда оно ударило его.