Дети луны, дети солнца - Янина Волкова Страница 22

Снег попадает в глаза множеством крошечных стрел, забивает нос и рот, и Рене все кажется, что вот-вот влетят они в дерево. Шеей чувствует она пламенное дыхание Хейд, в испуге кричавшей молитвы Ньерду, вжимающейся телом в ее спину, и от ощущения чужой жизни становится ей еще страшнее. Разве могут они погибнуть? Могут перестать говорить, чувствовать, дышать? Может ли исчезнуть эта Вечная Ночь, лютый холод и огонь, что горит в их сердцах?

Они – дети богов. Смертные их воплощения. Не пристало им столь глупо погибать.

Спуск кажется вечным, но прекращается в одно мгновение. Щит переворачивается, и Ренэйст падает лицом в сугроб, чувствуя, как рот ее наполняется снегом, режущим щеки и язык, и кровью. Не успевает Волчица вдохнуть, как хватают ее, заставляя вскочить на ноги, сразу же сорваться на бег, не видя ничего из-за снега, слипшегося на ресницах. Трет глаза рукавом, слышит позади рев отставшего тролля, из добычи сделавшегося охотником, и не ведает, куда ведет за собой Ове.

Когда зрение возвращается к ней, может Ренэйст желать лишь того, чтобы вновь лишиться его.

Там, впереди, меж крон деревьев блестит в лунном свете гладкое Зеркало Вар.

– Ове! – кричит она, скованная ужасом.

Но он не слышит, или же попросту не желает слышать. Ведет Ове ее, упирающуюся и испуганную, за собой к берегу озера, крепко стиснув пальцами девичье запястье. Хейд следует за ними, на ходу стирая кровь с лица – во время падения одна из низких заледеневших веток хлестнула дочь островов по щеке. Оглядывается она, видя, что следует за ними разъяренное чудовище, и, пересиливая усталость, ускоряет шаг.

Корнями своими страх уходит в самое ее детство, но более всякой воды боится Ренэйст во́ды Зеркала Вар, поглотившие ее брата двенадцать зим назад. Все так же покоится Хэльвард на дне озера, и порою, опуская ладони свои в холодную воду, прогоняя сон, слышит она тихий голос мертвого, несчастного своего брата. Теперь же сама Хель ведет ее в ледяную ловушку под обликом дикого тролля, и нет у нее иного выбора.

Окружила их Смерть. От нее не сбежать.

Шаги звучат громогласно, ломая лес, и тварь все ближе, неся на своих плечах их погибель. Времени нет, в чаще больше не скрыться, и единственный способ выжить – пересечь озеро. Стоя на берегу, не слыша рева охотящегося на них тролля, Ренэйст сипло глотает густой мороз, погружающий нутро ее в ужас. Свежо в памяти, как покрывался трещинами этот лед, как рваными ранами рушились льдины, и меж ними кровью чернела холодная вода.

Все рухнет, едва она ступит на лед.

– Рена, – голос Ове доносится до нее словно бы сквозь толщу воды, и с трудом удается ухватиться за него. Глаза юноши такие же серо-мутные, как и лед. – Иначе нам не спастись.

Внутри нее все холодеет, словно бы залито студеной водой.

Ове хочет, чтобы она сделала это.

Белолунная качает головой, стараясь вывернуть запястье из хватки побратима, но он непреклонен и волен сломить ее страхи. Холодные руки обхватывают лицо испуганной воительницы, и, глядя ей, дрожащей от ужаса, в глаза, он шепчет пылко и торопливо, словно бы сам боится усомниться в своих словах:

– Я клянусь, что проведу тебя через лед, и призываю богиню в свидетели моего обета. Держи мою руку и не отпускай.

С губ Белой Волчицы срывается полный муки стон, и она всхлипывает, схватившись пальцами за запястье побратима. Коль не сдержит он клятву, Вар потребует плату за обман, и Ренэйст погубит его, если не ступит на хрупкую паутину озерного льда.

Точно так же, как в ту ночь она сгубила Витарра.

Хейд кричит, едва тролль, пробившись сквозь деревья, стремится к берегу озера, и первая ступает на зеркальную гладь, оглянувшись на замерших у самой кромки воды луннорожденных. Рена жмурится, тихо молится богам о защите и, сильнее стиснув пальцами ладонь Ове, с замиранием сердца следует за ним.

Под светом далекой Луны бегут крошечные ее дети от смерти, и Зеркало Вар трещит и ахает под их ногами, грозя в любое мгновение бросить в темную пучину.

Ей едва хватает сил на то, чтобы дышать. Ренэйст боится открыть глаза и посмотреть вниз, страшится увидеть вместо своего отражения лицо улыбающегося Хэльварда, что будет смотреть на нее с обратной стороны льда. Слышится вместо рева застывшего на берегу тролля ей тихий мальчишеский голос, который манит из застывшего мрака холодной воды.

«Посмотри, сестра, посмотри…»

Качает она головой, и горькие слезы застилают глаза, пока поднимает Рена взгляд свой к звездам, ногтями впиваясь в белую кожу влекущего ее за собой Ове. Хейд что-то кричит, указывает на противоположный берег дрожащей от усталости рукой, и кровь ее капает с лица на лед, впитывается в подошву их сапог. На щеке ее точно останется шрам.

«Приходи, сестра, приходи…»

Ренэйст кажется, словно бы нынче Луна бела как никогда. Этот свет бьет по глазам, отражается в ее волосах, подобным лунным нитям, а сердце волнами Недремлющего Моря налетает на скалы ее покрытых мхом ребер. Голосом тысячи погибших столетия назад чаек кричит в ее голове отчаяние, и ах как хочется лечь грудью на тонкий этот лед.

Остановится – увидит ясные очи возлюбленного своего брата.

– Это Ньял! Хвала Одину, это Ньял!

Из плена страха возвращает ее голос Вороны, и, подчиняясь ему, поворачивает Ренэйст голову. Видит она рыжие волосы побратима, что огнем горят на белоснежном снегу, а за ним – тринадцать юношей, будущих воинов Одина. Ове хмур и бел; хоть и сам сказал, что одолеть им тролля лишь вместе, не радует его то, что не справиться ему без выскочки-Ньяла.

– БЫСТРЕЕ! – доносится до них его голос. – УБИРАЙТЕСЬ ПРОЧЬ СО ЛЬДА!

Чуть дальше середины Зеркала Вар успели пробежать они, прежде чем тролль, метавшийся по берегу озера в бессильной ярости, решает продолжить свою охоту. Чудовище ревет, запрокинув голову, и, отступив, неожиданно для беглецов прыгает. Не выдерживает лед тяжести монстра, поглощает свою добычу, распахнув темную пасть, и ужасной паутиной расходятся от возникшей дыры трещины по гладкой поверхности. Видит Ренэйст, как шустрая ниточка проносится мимо ног ее, неся за собой смерть, и Ове ускоряет шаг, стремясь покинуть опасный лед.

«Беги, сестра, тесна для двоих моя колыбель…»

Льдины проваливаются под сапогами, едва они успевают сделать шаг вперед. Хейд уже почти на противоположном берегу, двое юношей стоят у самой кромки воды, протягивая руки, готовясь поймать, если потребуется. Островитянка прыгает, оттолкнувшись ногой от вздувшейся под ее ногами льдины, и они хватают ее за запястья, затаскивая на берег. Исгерддотир отскакивает в сторону, чтобы не мешать, и, оглянувшись, сквозь упавшие на глаза волосы смотрит дико на тех, кто еще не покинул ужасную пропасть.

Будь с ними боги, Ньерд уберег бы их.

Единое зеркало раскалывается под ногами на тысячи осколков, суля луннорожденным несчастье. Приходится Ове и Ренэйст перепрыгивать с куска на кусок, крепко держась за руки. Подобно драккарам, кренятся льдины под их ногами, грозя опрокинуть за борт, один неверный шаг – и окажутся в объятиях лунного света и холодных вод. Неожиданно Ове оступается, левая нога его по щиколотку уходит в воду, и, вскрикнув, тянет Рена его на себя, не позволяя уйти под воду. Юноша наваливается на нее всем своим телом, льдина подскакивает на взволнованном озере, и они падают, не сумев устоять. Она бьется спиной о лед, удар выбивает дух из ее груди, а перед глазами темнеет. Ей приходится крепче стиснуть в ладони лук, иначе и вовсе потеряет его в этих водах. Чувствует тяжесть Ове и то, как качает их из стороны в сторону, словно в колыбели, как в далеком детстве. Хочется вскочить на ноги, ступить на твердую землю, но Ове давит узкой ладонью на ее лоб, не позволяя поднять голову, и из его разбитого носа на лицо Волчицы капает алая кровь.