Ледяная магия - Ольга Романовская Страница 21

– Я невиновна.

Небо, когда он поймет, когда до всей инквизиции дойдет, что ведовство не делает убийцей! Или знакомства с жертвой и приворотного зелья хватило для превращения аптекарши в злодейку? Ни мотива, ни материальной выгоды, ну что бы я выгадала от смерти Анаиса? Правильно, ничего. Еще неизвестно, какого нового начальника стражи назначит, вдруг он меня шарлатанкой объявит?

– Кое-кто считает иначе.

Гордон отпустил многострадальное плечо и, отперев ящик стола, вынул оттуда самодельный конверт. Он держал его достаточно далеко, но я видела, штемпеля почты нет. Выходит, отправитель передал послание лично или подбросил его под дверь.

– Вы спрашивали, почему вы меня заинтересовали, Клэр… – Инквизитор выдержал паузу, за время которой успела трижды умереть и воскреснуть. – Мне о вас сообщили.

Сердце оборвалось и рухнуло в пятки. Задохнувшись, хлебнула ртом воздух. Анонимка! Кто, кто меня так ненавидел, как догадался? Врач? Да ну, он мараться бы не стал. У нас разные клиенты, всем хватает. Кто-то из молодчиков, которые приставали к Рае? Вряд ли, они обычно были пьяны. Где, где я могла проколоться?!

– Можете ознакомиться. – Гордон протянул серый шершавый конверт.

Дрожащими руками вытащила из него бумагу – оборванный лист расходной книги. В нем сообщалось, что в Перекопе поселилась ведьма. Имени неизвестный не назвал, зато точно описал мой рост, телосложение, цвет глаз и волос.

– Я получил его сразу, как поступило известие об убийстве.

Инквизитор забрал улику, но класть обратно в стол не спешил, зажал между пальцев.

– В столице или?..

Подсудимые ведь имеют право задавать вопросы, несправедливо заставлять их довольствоваться крохами информации, которую готов сообщить обвинитель.

– Или. – Конкретного места Гордон не назвал. – Как видите, неизвестный оказался прав. А теперь, если вы больше ничего не хотите сказать или спросить…

– Хочу! – порывисто перебила следователя. – Почему вы не установили личность отправителя?

– Это неважно, – раздраженно отмахнулся старший следователь.

Вопрос ему явно не понравился.

– Очень важно! От этого зависит моя судьба.

– Ваша судьба зависит от меня, – отрезал Гордон и таки убрал конверт.

Презрительно скривилась и протянула:

– О да, от того, насколько угодлива окажусь в постели. Помню ваше «ты» и ультиматумы.

– Никаких ультиматумов, госпожа Рур, – инквизитор корчил саму невинность, – обычная рачительность. Не люблю, когда качественный товар портят, не использовав по назначению. Но, кажется, мы все прояснили, или вы соврали насчет девственности?

Он стоял слишком близко, чтобы не дать пощечину. Гордону не повезло: в порыве праведного гнева я оцарапала ему щеку. Жаль, попала по касательной, слабо кровоточила. Старший следователь шумно вдохнул воздух сквозь зубы и приложил ладонь к щеке.

– Дважды – это перебор, не находите? – За обманчивым спокойствием скрывалась тихая ярость. – Видимо, вы не понимаете, что наносите увечья представителю власти.

Гордо подняла голову и расправила плечи.

– Очень даже понимаю.

– И? – Он явно ждал извинений.

Напрасно! Пусть ударит в ответ, унижаться не стану. Нахал получил по заслугам.

– Я защищала свою честь.

– Честь? – Гордон нахмурился и показал кровь от пореза на ладони. – Вы, кажется, плохо понимаете, в какой ситуации оказались. За нападение на следователя полагается двадцать ударов кнутом. Сомневаюсь, будто вы выдержите. После вас бросят в камеру. Боюсь, остальным будет глубоко плевать на вашу честь, изнасилования в тюрьме – обычное дело, если ведьма хороша собой.

– Тогда велите сразу забить меня до смерти, раздвигать ноги и терпеть я не стану. Заодно отомстите за попорченную кожу. Она ведь ценная, холеная, а тут какая-то ведьма ногтями. Так как, – с вызовом отчаявшегося, посему готового на все существа, в упор смотрела на мужчину, – изобьете сами или доверите палачу?

Мысленно приготовилась к мученической смерти, но инквизитор передумал. Видела, как утихает ярость, пропадают вздувшиеся желваки.

– Избиение вам не грозит, Клэр, хотя пощечину я запомню. Кроме того, я уважаю порядочных женщин и не зря обращаюсь на «вы».

Показалось, или Гордон Рэс только что обещал защиту от грубого обращения? Покачала головой. Честно, не особо верилось.

– А теперь идемте.

Инквизитор отвязал цепь от стула и легонько потянул за нее.

– Куда?

Внутри разливался отступивший ненадолго холод, стремительно сковывая члены. Воображение рисовало самые страшные предположения. Увы, Гордон их подтвердил:

– Знакомиться с различными сотрудниками Второго отдела. Увы, не все из них приятны, но не обижайтесь, у каждого своя работа.

Поколебавшись, он добавил:

– Если таки захотите стать моей любовницей, сообщите. Вы мне понравились.

– Зато вы мне нет, в утешителях перед смертью не нуждаюсь, – огрызнулась в ответ и с прямой гордой спиной направилась к двери.

Ярость растопила лед, я с трудом сдерживалась, чтобы не расцарапать вторую щеку старшего следователя – для симметрии. Как он самонадеян, как глуп, если решил, будто кинусь в его объятия! Видимо, привык пользоваться арестантками, а тут попалась строптивая. Ничего, как-нибудь переживет отказ, и плевать, что от него так сладко пахнет, а от поцелуев подкашиваются ноги.

Гордон рассмеялся:

– Вы растете в моих глазах, госпожа Рур!

– Зато вы стремительно падаете.

Инквизитор оставил последнее слово за мной, отпер дверь и под локоток вывел в коридор. Цепь снова, как в прошлый раз, намотал на руку. Мог бы обойтись без мер предосторожности: подсчитав количество замков и охраны, я приуныла и окончательно покорилась судьбе.

Мы спустились два этажа, прошли запутанными переходами в другое крыло и снова спустились. В итоге я оказалась в небольшом помещении без окон, в котором пахло нашатырем. Из мебели – глухой шкаф и отгороженная ширмой койка с фиксаторами для конечностей. У меня засосало под ложечкой. Бросая косые взгляды на Гордона, молилась, чтобы это оказалась не обитель палача. Инквизитор не спешил ничего объяснять, провел к койке и закрепил конец цепи в специальном держателе.

– Подождите! – коротко обронил он и скрылся за соседней дверью, оставив изнывать от страха и неведения.

Мужественно боролась с накатившей тошнотой. Койка слишком походила на топчан для пыток. Вот и кольца для цепей, чтобы непокорная ведьма не рыпалась. Не соврал инквизитор, действительно запомнил пощечину.

Пару раз сглотнула и глубоко задышала. Нужно быть сильной, нельзя поддаваться эмоциям! Только на глаза навернулись слезы, а по телу бегали мурашки. А еще холодно, нестерпимо холодно, словно дар внутри меня победил и превратил в ледяное чудовище. Испугавшись, подумала о Рае и успокоилась. Если бы лед взял вверх, рыжая неуклюжая подавальщица не заставила бы губы на миг растянуться в улыбке. Нет, причина в первобытном ужасе. Зачем Гордон привел меня в жуткую комнату, разве можно пытать сразу после первого допроса? И протокол, я его не видела, не подписывала, все не по правилам! Неужели отказ делает мужчин столь жестокими?