Фея-Крёстная желает замуж - Яся Белая Страница 21

— Кто ты, чудовище? — дуэтом спрашивают крысоры. Они уже забыли о своей магии, и, кажется, сами усиленно ищут выход из этой комнаты.

Слежу за ними — так и есть, пятятся в сторону шкафа. Удачная маскировка, неудивительно, что я сразу не догадалось.

— Я, — отвечает голос, и раскатистое эхо вторит ему, — Великий-И-Ужасный-Злобно-Когстистый-Зверь. И я порву вас в клочья.

— Ой, мамочка наша Первокрыса! — тонко взвизгивают наши тюремщики, открывают дверь шкафа и с воплем улепетывают, вмиг исчезая в темноте тоннеля.

И лишь тогда, с противоположной стороны, где, казалось, нагромождены сундуки и коробки, — а на деле лишь голограмма, — вернее, прямо через них выплывает гордый и весьма довольный собой Мурчелло.

Опирается на один из громадных динамиков и, облизывая лапу, стреляя в нас самодовольным взглядом, он заявляет:

— Мур-дамы, ждали?

Гад! Во мне борется желание убить и затискать.

Ведь даже я подумала, что явился по нашу душу ещё какой-то подземный житель.

А вот Ляна не колеблется, бросается и сжимает в объятиях так, что мяв-куну самому скоро нужна будет помощь:

— Мурчеллочко, хороший мой! — лепечет она и трётся личиком о его мягкую шерсть. — Как же ты смог? Храбрый! Замечательный!

— Элемявентарная физика, мур, — гордо заявляет котяра. — Резонанс, оптическая иллюзия, мур… IQ у меня высокий.

Ляночка прям млеет вся.

— Да-да, ты очень умный, Мурчелло. И пушистый.

Мяв-кун на всякий случай отходит подальше, видимо, одного сеанса обнимашек ему хватило.

Удалившись на обнимательно-безопасное расстояние, Мурчелло переводит взгляд на меня. И в его радужных глазах заметно возмущение.

— А ты, Айсель, скажи мне, что вы со Злобиндой сделали с моим дорогим другом Галетом?

— Да, кстати, что с Галетом? — надеюсь, я хлопаю ресницами достаточно невинно. — Он проснулся?

— Пррроснулся! — раздражённо отзывается Мурчелло. — Но уже не тот, мяв!

А хвост делает стойку и шипит. Тоже не в духе.

Хвост не в духе! Как вам это понравится? Хорошо, что у Ляны хвост как хвост.

— Что ты имеешь в виду? — с трудом ловлю нить разговора.

Ох уж эти хвосты!

— Лучше покажу, мур!

Он зависает в воздухе — глаза прикрыты, сосредоточен, лоб наморщен, рога, кажется, чуть вибрируют. Как антенны, улавливающие волны.

Затем прикладывает лапу к моему лбу, и я вижу. Зрелище незабываемое.

По главному коридору академии несётся Злобинда, за ней — с видом крысы, увидевшей сыр, мчится Галет с воплем:

— Любовь моя! Ну куда же ты! Свет моих очей!

Видение идёт рябью и исчезает.

Мурчелло возвращает себе всё тоже ехидное выражение лица.

— Видишь, что вы натворили, мяв?! Хорошо, у Хмуруса нашлись нужные зелья. Кое-как отпоили беднягу Галета. А тогда уже стали искать мявас. И Галет вспомнил про магические дыры, которые сам же и сделал. И сказал, что вы, наверное, могли упасть туда. Я нашёл дыру, взял след и пошёл. Но чем ближе я был, тем сильнее было ОНО!

— Оно? — переспрашиваю я. Сообразив, что история будет долгой, присаживаюсь на одну из скамеек и готовлюсь слушать. Ляна пристраивается рядом. И смотрит на нашего вещуна совершенно влюблёно.

— Да, ОНО. ОНО всегда приходит, когда я чувствую близость крыс.

— И что же это за оно?

— Чувство.

Мяв-кун снова меняет выражение мордочки — теперь на испуганно-отрешённое. Он мнёт в лапах негодующе шипящий хвост, а шерсть его идёт зловещими красновато-оранжевыми всполохами.

— Страх, ужас, — бормочет он, буквально откручивая змеехвосту голову. — Потому что я невероятно, мяв, очень-очень сильно, просто до чёртиков… БОЮСЬ КРЫС!

Выкрикнув последнее слово, он зажмуривается, словно что-то сверху сейчас рухнет на него.

И заканчивает уже совсем тихо, на выдохе:

— … а они возвращаются! С подмогой! — и, лихо разворачиваясь к сокрытой голограммой двери, орёт: — Бежим!

Мы с Ляной срываемся за ним.

Мурчелло забывает о крыльях, пускается на утёк со всех четырёх, я лечу, а вот Ляна — бежит, быстро, сосредоточено.

Оглядываюсь на неё, она лишь машет рукой и повторяет скороговоркой:

— Яумеюбегать, яумеюбегать!

На очередном повороте замечаю — крысоры идут по пятам. А за ними — полчище, серая лавина.

— Крысы! — не оглядываясь, кричит Мурчелло. — Они ведут с собой крыс!

И тут раздаётся крик.

Тормозим, поворачиваемся.

Рыр и Ыыр держат бьющуюся, как пойманная рыбёшка, Ляну. Её огромные золотисто-карие глаза полны слёз. Будто говорит: мол, прости, подвела. Белочка указывает глазами на оторванный подол своего платья. Догадываюсь — запуталась в юбке. Беда.

Вокруг действительно полно крыс — крупных, тощих, со злющими красными глазками.

— За дураков нас держите, — начинает один крысор.

— Верно, за глупых, — подхватывает другой.

— Думали, мы не знаем, что Великиго-И-Ужасного-Злобно-Когстистого-Зверя не существует!

— Верно, нет таких.

— Есть только трусливый жирный кот-мутант.

— Мерзкий котяра, верно.

— И сейчас мы разорвём его в клочья.

— Верно, только ошмётки полетят.

— А потом — её.

Рыр встряхивает Ляну, она взвизгивает, Ыыр криво ухмыляется.

Выхватываю палочку.

Но крысор поднимает когтистую лапу вверх:

— Лучше не дёргайся, Фея, а то твоей рыжей подружке придёт конец быстрее, чем ты думаешь.

И тут выступает вперёд Мурчелло. Сам весь дрожит и едва стоит на задних лапах, но смотрит смело. Радужные глаза переливаются и блестят:

— Ляна, я ещё раз встречал Хряся, мяв, — говорит он торжественно и немного грустно, — он сказал, что будет ждать тебя всегда, столько, сколько нужно. Пока не станет настоящим камнем.

И Ляна снова кричит, да так, что сотрясает своды этой норы и сверху падают мелкие камешки:

— Хряяяяяяяяясиииииииик!!! Неееееееееет! Только не камень!

Затем она ловко лупит каблучком по ноге своего хвостатого конвоира, другому удар приходится в подбородок.

И вот она уже свободна и дерзка.

— Пфф, — сдувает рыжую прядку, что пересекает сейчас её личико, и упирает руки в бока: — Я с троллем жила! Что мне какие-то крысы-переростки!

Вижу, как крысоры щерятся и сопят.