Искра Зла - Андрей Дай Страница 21

Потом боги уснули. Светлый Ясень не пережил первую же суровую зиму. А весной, во время грозы, гигантская молния расколола ствол гиганта. Так, согласно орейским легендам, в брошенный мир, к смерти, голоду и болезням, пришла еще и боль — последний из прощальных подарков Спящих.

Старый Белый и первый Ростокский князь Равор Горестный из пня умершего ясеня приказали вырубить два трона, сидя на которых и провозгласили Ряду. Со временем колючие огрызки покореженных роз вырубили, землю замостили спилами того самого древа и над бывшим волшебным садом построили крышу. Раз в год, перед праздником Ветра, в Росток приезжали завоеватели из Леса, и тогда в Ясеневом зале ставили столы пиры пировать. По Спящим тризну справляли, прощальные подарки проклинали, да тут же и моего ветреного легконогого друга привечали. Сотни горожан да еще столько же гостей из других орейских земель — купцы рядом с воинами, мастеровые с военачальниками, князья с крестьянами — всем по чину было рядом сидеть, как свидетелям Ряды вечной.

С первыми звездами часть крыши над залом снимали — впускали ветер — и тогда сразу становилось ясно: кто празднику рад, а кто с корыстью какой-нибудь в княжий терем пришел. Холод ранней весны мигом выдувал остатки тепла и зубами не стучали только первые — обильно пищу вкушающие да питьем хмельным не пренебрегающие. Иные же, бывало, и трястись начинали.

Потому женщин и детей на этот пир не звали. Другое дело золотой осенью, когда близ Княжих ворот вставала ярмарка. Тогда и из окрестных земель и из Леса множество красавиц собиралось на товары да чудеса иноземные поглазеть. Ну, и друг на дружку, конечно. Сестры вот мои, по полгода хитрой вышивкой маялись, чтоб денек на ярмарке блеснуть.

Кроме того, на весеннем пиру не принято говорить о делах. Да только куда от них деться!? Потому и разрешено гостям и хозяевам на месте не сидеть. Встали, прошлись. Встретились — обменялись парой фраз. Через полчаса снова встретились… Как бы невзначай — еще поговорили. К утру и договорились. Тяжел труд правителя.

Я смотрел, как двигается отец. Как, вроде совершенно случайно, оказывается в компании то с наследником Ростока, то с Вовуром. Как тщательно избегает посла, которого откровенно спаивали воевода с гильдейским старшиной, неустанно вещая о «десятках тысяч умелых воинов из Великого леса».

Принцу пока никто из гостей не навязывался. Кому-то-брат шустро шнырял в купеческих кругах, где его, похоже, принимали за своего. Но ко мне они подошли все-таки вместе. Парель был уже весьма рад празднику.

— Разве твой Басра, жрец, дозволяет отмечать день Ветра? — после коротких приветствий поинтересовался я.

— Ветер — суть явление природы, Всеблагим данное, — зачем-то ткнув пальцем в небо, заявил Парель. — Вот и выходит, что празднование сие не может быть не угодно Ему!

Принц широко улыбнулся — он тоже угощением не брезговал. Я не удержался — засмеялся.

— Славно вы все придумали. Только одно мне непонятно. Как же Басра в Модулярах с проснувшимся богом уживается? Или у вас искра в камне не вспыхнула?

— От оставшихся дома друзей до нас доходили известия, — принц говорил легко, всем видом показывая, что и сам тому не верит особо, — будто бы Эковерт еще до своей коронации водил глав кланов в казематы под отцовым дворцом. И будто являлся им там пламень, полыхающий в сердце камня — не обжигающий и руку не греющий. Говорил подлый предатель, что соратникам своим силу может дать великую. От смерти и боли их навсегда избавить… Да только, мнится мне, другое им в подвалах показывали — дыбу да штыри, в углях раскаленные.

Слова, готовые вылететь изо рта, застряли в горле. Я даже кашлянул от волнения.

— Что ж ты об этом князю-то не сказал? Пошли, отцу моему повторишь…

— Я и хотел попросить меня ему представить, — смутился Ратомир. — Мне сказывали, Белый — это вроде титула княжеского у вашего народа?

— Ну, если бы князей можно было выбирать, то — да, — снова засмеялся я, уже высматривая в огромном зале отца. — Так-то вся семья наша за Орею в ответе. Но кто именно больше остальных, то Судьба решает…

Не очень просто оказалось поймать Белого в толпе людей, особенно если он сам этого не хочет. Тем не менее мне это удалось. Прямо перед остекленевшими от выпитого глазами посла мы с принцем, конечно совершенно случайно, схватили повелителя леса за локоть и отвели в сторонку.

— Демоны! — грубо рявкнул отец, выслушав повтор истории принца, и стремительно исчез за спинами гостей. Извиняться, в том числе и кубком вина, перед Ратомиром пришлось мне.

Утром я о том пожалел.