Дар жизни - Галина Гончарова Страница 21

На войне на это не смотрят.

Иногда мне кажется, что править должны королевы – женщина лучше понимает ценность каждой жизни. Мужчины до старости иногда остаются мальчишками, играют в солдатики, а ведь это уже не куклы. Живые люди. И им тоже больно.

Небось, сам король на войну не пойдет?

– Почему не пойдет? – удивилась госпожа Лимира. – еще как!

– А почему – война?

– Потому что в Миеллене герцог совсем ума лишился, – огрызнулась госпожа Лимира. – мы-то себе сидели тихо… да нам и воевать надобности нет.

Это верно, Раденор страна богатая. Но в Миеллене тоже есть кое-что хорошее, а именно – уголь. Вот им они и торгуют. Уголь, земляное масло…

– Тогда что случилось?

– У нас с Миелленом граничит герцогство Атир, знаешь?

– Знаю.

– Вот. Там недавно тоже уголь нашли. И герцог обеспокоился.

Я покивала. Тогда понятно. Раз у нас уголь есть (у нас? Но живу ж я в Раденоре, значит – у нас), то у Миеллена мы его больше покупать не будем? А значит – уменьшение доходов, ухудшение торговли и прочие неприятные вещи, о которых я имею смутное представление. Я – женщина, меня учили правильно тратить деньги, а не зарабатывать их.

– Он первым и напал. Мы только пласт разрабатывать начали, а они хотели его поджечь…

Я покивала еще раз, напоминая себе задумчивую лошадь. Я смутно знаю, что уголь залегает пластами, что где-то он может выходить на поверхность и там его можно достать, а где-то прячется в глубине и добыть его нет никакой возможности. Маги земли могут попросить металл выйти на поверхность, но и магов мало, и сил у них мало.

– А как случилось, что его в герцогстве нашли?

– Да там болота осушать стали. Король распорядился, дескать, надо. Местность сырая, нездоровая, люди болеют, так что воду отвести, осушить да под пашни его… ну, теперь под пашни не получится. Направил туда магов воды и земли, а оно вон чего вышло!

М-да. Невесело.

– Да и его величество давно на Миеллен облизывался, – лукаво улыбнулась госпожа Лимира.

А вот это – наверняка. Использовал войну, как предлог, и не его ли руками была устроена эта провокация? Ох, не верю я в доброту власть имущих.

А вот чем это грозит мне?

Да ничем. Мужа или сына у меня нет, а то, что я лекарь… Была бы мужчиной, могли бы предложить службу. А я женщина, мне в войске не место, если сама не захочу и очень-очень не попрошусь.

Так что я успокоилась, и разговор пошел обычным путем.

Дом, дети, дочь, зять…

* * *

Они пришли ночью. Поскреблись в окно…

– Госпожа Ветана, не соизволите ли открыть?

Открыла, куда ж я денусь.

Двое мужчин, каждый раза в полтора, а то и в два крупнее меня, смотрели строго.

– Вам надо проехаться с нами. Очень надо.

– Что у вас сучилось? – я зевала во весь рот.

– Один человек болен.

Это дело абсолютно житейское.

– Сейчас, сумку возьму и оденусь. Подождите три минуты.

– Поторопитесь, госпожа Ветана.

Стоило мне выйти за порог, как один из мужчин протянул руки к сумке. Я покачала головой.

– Не надо.

– Я просто помочь.

Я вгляделась в лицо мужчины лет сорока. Грубоватое, но чем-то симпатичное. Будь я той породы женщин, которой нравятся обаятельные негодяи, обязательно повелась бы. Тяжелый подбородок, не слишком высокий лоб, выразительные темные глаза…

Производит впечатление неглупого.

– Сумка должна всегда быть при лекаре. Мало ли что.

Ответом мне был короткий кивок и согнутая рука. Я накинула на голову капюшон плаща и приняла предложение. второй мужчина последовал то ли за нами, то ли впереди нас.

Путь вел в портовый город.

Алетар делится на несколько секторов, и они как бы спускаются с холма к морю.

Высокий город, он же белый город – там королевский дворец, там живет знать.

Средний город, из-за множества садов, которые оставил там Алетар-основатель, его все зовут зеленым – богатые купцы, знать пониже и пожиже, лавки, Верхний рынок.

Низкий город, иногда его называют еще и желтым – совсем близко к морю. Тут пески, на них ничего толком не вырастишь, разве что как мои пару грядок, здесь живет беднота, здесь стоят мастерские, здесь Нижний рынок…

И – рыбный город. Или – припортовый район. Самый грязный и опасный, кстати говоря. Склады, контрабандисты, ворье… я сюда и днем трижды подумаю, прежде чем идти, во всяком случае в такие переулки. Есть и тут улицы, которые патрулирует стража, их специально оставил при строительстве Алетар Раденор, они широкие, удобные и даже освещаются фонарями, но мы словно специально избегали их, пробираясь по трущобам.

Пару раз я слышала в темноте невнятные слова. Могла бы и разобрать, если бы напрягла слух… наверное. Если это воровской жаргон, то вряд ли я что-нибудь пойму, а что мои спутники – ворье, и не из простых, я даже не сомневалась. Но желания кричать «Стража!!!» не возникало.

Болеть каждый может.

Наконец мы остановились перед ничем не примечательным домиком, и мой спутник постучал в стену.

Два раза. Три. Потом один и четыре. Некоторое время стояла тишина. Потом дверь распахнулась.

– Привели?

– Привели.

– Меня чуть подтолкнули внутрь и свет резанул по глазам. Я на секунду зажмурилась, а потом передо мной оказалось лицо женщины лет тридцати, довольно красивое, но потасканное и слишком вульгарно накрашенное.

– А что, никого приличнее не было? – осведомилась она.

– Ты же знаешь, Шер уже старый…

– и что? Девок тащить… можно подумать, она что-то умеет?

Все. Мое терпение кончилось. Я выпрямилась во весь невысокий рост.

– Не сомневаюсь, любезнейшая, что вашими умениями я не обладаю. И даже не претендую, – мой голос звучал сухо. И – повернуться к мужчинам. – Вы меня сюда привели ради этой невоспитанной особы – или ради больного человека?

Вспыхнули все трое. Девица – от гнева, мужчины – под моим взглядом. Забавно, вот уж не подозревала, что такие личности еще краснеть не разучились? Спасибо за науку, мама. Верно она говорила, что высокое происхождение не в драгоценностях и платьях, оно во внутреннем стержне, который безошибочно распознается рожденными в канаве.

Или неверно? И в канаве может родиться истинно благородный человек, но тот ли это случай?

Девица двинулась ко мне с намерением вцепиться мне в волосы. Я чуть расслабила пальцы на ручке сумки. Уложено там все так, что не побьется, если кинется – ударю в голову, сама же и вылечу, если что. От своры собак я один раз скромной сумочкой лекаря отбилась.