Смех победителя - Дмитрий Казаков Страница 21

Князь Сар-Тони, Венгир Основатель, лежал на широкой кровати бесстыдно голый, из груди его торчал нож. Белоснежную простыню уродовали коричневые пятна засохшей крови.

Переступив порог, Хорст вздрогнул, ему показалось, что в комнате душно и непереносимо воняет мертвечиной. Захотелось крикнуть и рвануть прочь, подальше от мерзкого трупа.

От трупа, в который превратил сильного и умного человека он, Хорст Вихор.

Уроженцу Линорана приходилось несколько раз убивать людей, животных и даже «морских людей», но он всегда делал это сам, лицом к лицу с противником. Как маг, чужими руками он убивал впервые…

Невероятным усилием воли Хорст заставил себя остаться на месте и не закрыть глаза. Смотрел на Ангира и видел, что губы того шевелятся, но не слышал не единого слова.

– …инов, охранявших покои моего отца сегодня ночью….

Хорст осознал только самый конец фразы, когда наследник повысил голос, чтобы его слышали за дверями покоев:

– …ре Нерни!

Дверь хлопнула, и один за другим вошли двое дружинников в кольчугах, но без мечей и иного оружия. Глаза обоих бегали, на лицах читалась растерянность, а пальцы стискивали пустые пояса.

Пока их допрашивали, Хорст откровенно скучал. Он знал, что именно расскажут охранники – да, приходила Ойна ре Сардон, как обычно; да, пустили ее; услышали крик, вбежали, а там…

Вмешался только в самом конце допроса, когда один из купцов спросил, не околдованы ли дружинники.

– Нет! – авторитетно пропыхтел теарх.

– Проницательность достойного служителя выше всяких похвал, – добавил Хорст, ощущая, что ответа ждут в первую очередь от него.

Теарх гордо надулся, а Ангир удовлетворенно кивнул.

– Вы свободны, – велел он. – Ре Нерни, вводи убийцу!

Ойна ре Сардон сильно изменилась с того дня, когда Хорст видел ее в последний раз. Красивая женщина напоминала теперь старуху, в огромных глазах застыл ужас, а платье висело на стройной фигуре как на вешалке.

На мгновение Хорст ощутил к ней что-то вроде жалости, но тут же отогнал это чувство. Кто жалел сапожника, ставшего фигурой, и кто пожалеет его сейчас, когда он стал рабом Вечной Игры?

Во взгляде Ойны, брошенном на мага, мелькнул проблеск надежды.

– Женщина, – сурово проговорил Ангир, глядя любовнице отца прямо в глаза. – Ты ли повинна в смерти князя?

– Я не знаю… не знаю, как это произошло… – забормотала она, заламывая руки и силясь сдержать рыдания. – Я была у него в гостях, а потом все затопила какая-то черная волна… А когда я очнулась, он оказался мертв!

По глазам смотрящих на нее мужчин Ойна видела, что ей не верят. Все, кроме мага, смотревшего с непонятной усмешкой.

– Я не вру! – воскликнула она. – Подумайте сами, зачем мне убивать его! Он был добр ко мне!

– Что правда то правда, – задумчиво проговорил один из благородных, с гербом в виде двух скрещенных мечей. – Покойный властитель был к ней весьма расположен… Нет ли тут черного колдовства?

– Нет! – сказал теарх, глядевший на Ойну без обычного вожделения.

– Как же!.. – воскликнула она и тут же ощутила, как теряет способность говорить. Льющийся через окна свет померк, комната наполнилась густым серым туманом, а люди пропали, осталась только она и напротив – маг, глаза которого пылали, как две злые звезды.

– Мы с тобой знаем, что есть, – сказал он странно шипящим голосом. – Но больше никто об этом не узнает.

И, сделав шаг вперед, маг сорвал с ее шеи подвеску.

– Как же? – вновь обрела голос Ойна. – Ведь вы обещали мне помочь! А теперь предаете?

– Я обещал, что твои тогдашние проблемы скоро исчезнут, обратятся в ничто! – Он покачал головой. – И слово сдержал!

Ойна вздрогнула, хотела сказать еще что-то, но ощутила, как пол уходит у нее из-под ног.

Собравшиеся в покоях князя мужчины не сдержали удивления, когда стоящая перед ними женщина вдруг захрипела, рванула себя за ворот платья и рухнула на пол. Тело ее искорежила судорога, глаза закатились, а изо рта полезла пена.

– Спаси нас Вседержитель-Порядок! – пробормотал один из купцов, и все, включая мага, осенили себя знаком Куба.

– Все ясно, клянусь щитом Порядочного Отольфа, – кивнул Ангир. – Творец-Порядок тяжко покарал ее приступами безумия!

– Истинно так, – сказал теарх. – И я готов в этом свидетельствовать пред кем угодно!

По лицам остальных Хорст понял, что они возражать не будут.

С давних времен правителей на Полуострове хоронили отдельно от прочих людей. Горожане или селяне находили покой в тесноте общих кладбищ при храмах, благородные – в семейных усыпальницах около родовых замков, а князья и императоры – в отдельных гробницах.

К северу от Вестарона до сих пор сохранился настоящий город из черных кубических надгробий императоров Исконной империи, правивших больше ста лет назад.

Восточное княжество, не успевшее отпраздновать сорокалетие со дня основания, не могло похвастаться могилами прежних правителей, так что Ангиру пришлось выбирать, где именно похоронить отца.

Гонцы князя обыскали окрестности и в полуходе от города нашли высящуюся над морем скалу, достойную усыпальницы умершего правителя. За два дня каменщики возвели на плоской вершине куб из плит темно-красного гранита.

Сегодня, в последний день весны, Венгиру Основателю предстояло упокоиться навеки.

Несмотря на канун лета, с моря дул холодный ветер, и Хорст, в числе прочих приглашенных на похороны, мерз во дворе замка. Илна рядом с ним дрожала, а нос ее покраснел.

Ровно в полдень, когда серое, почти не греющее солнце достигло зенита, послышался звон колокольчиков и из главных ворот, чьи опущенные створки образовали наклонный спуск, выступили двое младших служителей, на белых одеяниях которых выделялась черная траурная лента.

За ними показался толстый теарх с кубической формы свечой в правой руке. Под ударом ветра крошечный огонек мигнул, но тут же засиял вновь, в толпе послышались вздохи.

За служителем четверо редаров несли завернутое в белую ткань тело.

Отстав от них совсем немного, шагал Ангир, а рядом с ним – младший сын убитого князя, чьего имени Хорст не знал. По лицу парня, недавно разменявшего пятнадцатую весну, катились слезы, но челюсти были крепко сжаты, и глаза смотрели куда-то вперед и вверх.

Хорст ощутил, как вновь кольнуло сердце незваной жалостью.

Замыкали процессию еще восемь младших служителей. Они встряхивали большими колокольчиками, порождая печальный звон, и вполголоса тянули заунывный гимн Утешителю-Порядку.

Младшие служители миновали ворота, и за ними потянулись собравшиеся во дворе замка люди. Редары с траурными лентами через плечо, их благородные жены в черных платьях шагали пешком, точно простолюдины.