Темнейшая ночь - Джена Шоуолтер Страница 21

Они ожидали, что он покорно примет такое?

Ошибались.

Один взгляд на грязное, перепуганное лицо Эшлин – он захотел убить кого-нибудь. Он едва сдержался, твердя себе, что скоро она будет лежать в его постели, обнаженная и открытая для него. И хотя это успокоило его, это не утихомирило демона – сумело лишь больше его возбудить.

Теперь Насилие нуждалось в выходе своей нарастающей ярости. Только после этого Мэддокс будет в состоянии притронуться к Эшлин без боязни растерзать это хрупкое маленькое тело.

Тело… Эшлин… два слова, использованные в одном предложении, определенно возбуждали его. Светящаяся, она была всеми возможными его фантазиями, и он планировал насытиться внутри нее, снова и снова, овладевая ею во всех вообразимых и невообразимых позах.

Вскоре она тоже захочет этого.

Желание светилось в ее глазах, когда она глядела на него, и она постоянно тянулась к нему, открыто надеясь на некое физическое соприкосновение. Он даже услышал запах ее возбуждения, аромат страсти, невинности и этого доставляющего удовольствие меда. Однако, он напугал ее, и этот испуг перечеркнул желание.

Ты должен быть счастлив, что Наживка боится тебя.

Должен, безмолвно насмехался он. Как же он начинал ненавидеть это слово.

Однако, была ли она Наживкой?

Когда он упомянул четырех преследовавших ее людей, она казалась искренне удивленной. Напуганной его поступком, да, но большинство женщин страшились войны и резни.

Она призналась, что знает о демонах, что еще более сбивало с толку. Он не пытал ее, чтобы получить эту информацию. Зачем бы Наживка добровольно так поступила? Зачем не притворилась, что считает его человеком, чтоб понизить его защиту?

Так же она не старалась увести его из крепости, и не пыталась впустить кого-нибудь внутрь. Но все же у нее не было свободы поступить так, напомнил он себе. И не будет.

Она пыталась спасти его от его друзей, что смущало более всего. Это он не мог сбросить со счетов. Спасать того, кому желаешь навредить, было глупо. Она могла пострадать сама.

Она была ходячей противоположностью его черно-белому миру.

Завтра он разберется с истинными причинами ее пребывания здесь. Сегодня, что ж, на сегодня были боле значимые дела.

Его ботинки клацали по полу, отражаясь эхом от стен. Комната развлечений показалась впереди, и он ускорил шаг. Дух урчал в предвкушении, и его собственные кости ныли в ожидании драки.

Встав в широком дверном проеме, он увидел попкорн, рассыпанный по полу и втоптанный в багровый ковер. Его наметанный глаз заметил несколько лужиц засохшей крови. Очевидно, здесь побывал Рейес. На этот раз, телевизор был выключен. Шары были разбросаны на поверхности бильярдного стола, словно некто прекратил игру в самом разгаре.

Но ни признака воинов, даже Люциена. Куда все подевались?

Мэддокс промчался по крепости, минуя удобства, которые они приобрели с годами. Горячая ванна, сауна, зал, временная баскетбольная площадка. Никого.

Он достиг комнаты Париса первой и вломился внутрь без стука. Черная, покрытая шелком постель была смята, но пуста. Надувные куклы, купленные Торином, были раскиданы повсюду – восхитительный, но бесполезный прием. Кнуты, цепи и различные сексуальные игрушки, неведомые Мэддоксу, висели на стенах. Они не использовались, а это означало, что Парис должен был быть внутри крепости. Где-то.

Встряхивая головой, Мэддокс прошагал далее по коридору.

Бей. Бей. Бей.

Он пытался не замечать голос демона, входя в комнату Рейеса. Не было Рейеса, не было и секс-игрушек. Вместо них было оружие. Все виды оружия. Ружья, ножи, метательные звездочки. Был голубой борцовский мат с засохшей кровью на нем. Была боксерская груша, несколько гантелей. Парочка дыр украшали стены, словно некто лупил стену, пока та не рассыпалась в песок.

Ему придется залатать это попозже.

Бей. Бей. Бей.

Комната Люциена была закрыта, и никто не ответил, когда он постучал. Комнаты Аэрона и Торина были пусты. Разочарование опустилось на плечи Мэддокса. Черные точки начинали мигать перед его глазами.

БейБейБей.

Он жаждал Эшлин, но не мог взять ее пока не была придушена потребность в насилии – а это не могло произойти, пока он не нашел людей. Все это лишь злило его еще более. Он вернулся в холл, его бицепсы сокращались, кровь бурлила сквозь них, язвительно жаркая.

БейБейБей!

«Где вы?» выкрикнул он. Он ударил стену раз, другой, оставляя вмятины, идентичные виденным в комнате Рейеса. Его костяшки пульсировали, но это была приятная боль, боль, которая заставляла демона счастливо громыхать.

Мэддокс остановился и ударил стену снова.

У него не было много времени. Полночь придет опять. Смерть потребует его. Прежде чем это произойдет, он должен был затеряться в Эшлин. Должен познать каждый дюйм ее тела, поскольку муки незнания были гораздо хуже, чем еженощный огонь ада.

Что если женщина по-настоящему не хочет тебя? Издевался демон. Что если она притворяется жаждущей тебя так сильно, чтоб получить от тебя информации? Что если она думает о другом мужчине каждый раз, когда ты рядом, и ее возбуждение для него?

Рыча, Мэддокс еще раз впечатал кулак в стену. Больше камня треснуло и осыпалось. Она желает его. Только его. Не реагируй. Не слушай духа.

Насилие заткнуло свой рот, радуясь его страстности, его собственническому чувству.

«Что это ты делаешь, круша стены вместо того, чтоб чинить их?»

Мэддокс услыхал знакомый голос и обернулся. Кровь капала с его рук, теплая и бодрящая.

Аэрон стоял в конце холла. Свет пробивался из окон, танцуя на крепкой мужской фигуре. Один луч ударил прямо поверх его темных волос, как яркая корона, что освещала его разукрашенную кожу.

Как ни в чем не бывало, Насилие взвыло на полную силу. Мэддокс указал на друга и угрожающе нахмурился. «Вы бросили ее там».

«Что с того?» Черный демон наколотый на шее Аэрона, моргнул своими красными глазами, просыпаясь от глубокой спячки. Слюна, казалось, закапала из его рта с острыми клыками. «Она заговорила?»

«О чем?»

«О причинах своего пребывания здесь»

«Нет»

«Тогда дай я порасспрошу ее»

«Нет!» она была достаточно напугана. Вид Эшлин в камере, промелькнул в мозгу Мэддокса. Ее кожа была белее снега снаружи, единственным цветом были полосы коричнево-черной грязи. Она трепетала. Когда женщина трепещет, это должно быт от страсти, а не от страха.

Бей. Бей. Бей! Напевал демон опять.

«Где она сейчас?» потребовал Аэрон.

«Не твоя забота. Но кто-то заплатит за состояние, в котором я ее нашел».