Древнейший - Роберт Энтони Сальваторе Страница 21

Палмаристаун располагался в дельте реки, впадавшей в залив Короны. Брансену, Каллен и Кадайль показалось, что на самом деле это два отдельных поселения, а не одно. Мощная деревянная стена отгораживала ветхие лачуги, тянувшиеся вдоль доков и широкой реки, от восточной части города, застроенной более просторными и удобными домами. Внутренние кварталы тоже были обнесены прочной оградой с воротами, к которым тянулась южная дорога из Делавала. Вторые ворота находились с северо-восточной стороны и вели в глубь страны, на юг от залива.

По парапету, сооруженному по верху ограды, прохаживались часовые. Больше всего их было в западной части стены. Оттуда они наблюдали за бедными кварталами и шумными доками.

Приближаясь к южным воротам, Брансен и его спутницы обратили внимание, что с доков и впрямь доносится беспрестанный гул. По реке непрерывно курсировали паромы, порт был до отказа набит парусниками, в том числе военными кораблями лорда Делавала. Из-за этого несколько судов стояли на якоре невдалеке от переполненных причалов. Грязные рабочие группами сновали туда-сюда, таская за собой на тяжелых канатах груженные товарами полозья или толстые стволы деревьев, сплавленные по реке с запада, из области, именуемой Лесным путем.

Погонщики нещадно хлестали бедных чернорабочих по ногам. Стоя у ворот, троица, оцепенев от ужаса, наблюдала, как один из них потерял равновесие от особенно сильного удара и упал с доков. Тогда докмейстер начал бить несчастного ногами, не обращая внимания на его мольбы, а остальные просто смотрели, и никто не осмелился вступиться.

— Что, не привыкли видеть такое? — спросил один из стражников на воротах, заметив испуг на лицах наших путешественников.

Он обращался главным образом к Брансену, который в этот день путешествовал без душевного камня, а потому предстал Цаплей во всей красе. Часовой было поморщился, но взглянул на Кадайль и тут же расплылся в довольно непристойной улыбке.

— Это мой муж. — Она подошла к Гарибонду и взяла его за руку. — Ранен на войне, которая идет к югу от Делавала.

— Сражаясь за?.. — полюбопытствовал стражник.

Еще двое часовых неподалеку навострили уши, наблюдая за разговором, и принялись разглядывать осла Дулли, точнее, туго набитые седельные сумки, переброшенные через его спину.

— За лорда Делавала, за кого же еще, — отозвалась Кадайль. — Сами-то мы из города Прайда. Наш владыка теперь вместе с Делавалом воюет против Этельберта. Ведь его наследник — родной племянник Делавала.

— Тогда добро пожаловать, — сказал первый стражник. — Уверен, абелийские монахи не смогут излечить его раны.

Брансен забормотал что-то, заикаясь и пуская слюни. Караульного передернуло от отвращения.

— Никто не помог, — объяснила Кадайль. — Хотя многие пытались. Может, здесь мы найдем помощь.

— Говорят, отец Мальскиннер сильнее всех в магии самоцветов, — сообщил один из стражников, стоявших неподалеку.

— Проходите. Удачи вам в поисках. — Первый часовой жестом пригласил всех троих войти. — И не жалейте навьюченных глупцов, работающих в доках. Это пленные воины Этельберта, — добавил он, обращаясь к Брансену.

— Теперь они рабы? — удивленно переспросила Каллен.

— Да, пока не сдохнут от натуги, — ответил стражник, мельком посмотрев на чумазых людей и, по всей видимости, совершенно не огорчаясь возможности подобного исхода. — Я потерял брата в сражении на заливе. Моя бы воля, спустился бы в порт и зарезал десяток-другой этих негодяев. Радует лишь то, что они теперь помогают владыке Делавалу покончить с Этельбертом. Каждое бревно, которое они приволокут с берега реки, каждая корзина с продовольствием или оружием, прибывшая из города Делавала, приближают конец этого энтлского пса. Когда Этельберт падет, а в этом можно не сомневаться, меня будет греть мысль, что без Палмаристауна не обошлось!