Магия крови - Тесса Греттон Страница 21

И вот, после всего случившегося, Ник так непринужденно общается со мной. Более того, он держит меня в своих объятиях, а мне не дает покоя мысль — возможно ли задействовать в магии кровь другого человека? Сможет ли он совершать магический ритуал? Николас, мой таинственный юноша, смогу ли пробудить в тебе то чувство, которое испытала я сама в тот вечер на кладбище? Неожиданно для себя я рассмеялась и отвела взгляд.

Николас медленно выпрямился:

— Силла, что-то не так?

Его плечи, в которые все еще впивались мои пальцы, были Теплыми и сильными. Мне захотелось прижаться щекой к его груди или спрятать лицо у основания его шеи. Я жаждала получить то, что обещали эти руки. Но, приложив огромное усилие, я отодвинулась от него и с широкой улыбкой ответила:

— Нет, все хорошо.

— Силла…

Его лицо накрыла тень, и я больше не могла видеть его глаз.

— Неужели ты не слышал, что обо мне говорят? Я ведь ненормальная. Наверное, это генетическое.

НИКОЛАС

Когда Силла отстранилась от меня, я ощутил пустоту в сердце; меня как будто окунули в темный, ледяной омут. Оказавшись на безопасном расстоянии, она обхватила себя руками, ее сверкающие кольца словно подмигивали мне.

— О, черт, — выругался я и, догнав ее, встал у нее на пути. — Силла, подожди.

Она замерла, опустив глаза. Свет, пробивавшийся из неплотно закрытой двери амбара, освещал ее лицо. Глаза ее мерцали. Странно, но только сейчас я заметил, что ее темно-красная помада подобрана в тон футболке. Спустя мгновение она посмотрела на меня, и я едва сдержался, чтобы не поцеловать ее. Но сейчас для этого был бы неподходящий момент — она выглядела очень усталой. Веки ее покраснели, уголки губ были опущены. Я смог рассмотреть на ее гладкой, смуглой коже сеть капилляров, и у меня защемило сердце. Мне до смерти хотелось впиться в ее губы.

— Что? — спросила она, не опуская рук.

— Позволь мне принести тебе воды.

Она согласно кивнула:

— В амбаре есть кулер. Это мать Эрика решила поставить его туда, потому что так труднее подмешать что-либо в воду.

— Гениально.

Я хотел предложить ей руку, но передумал и жестом пригласил ее идти первой.

Свет с потолка заливал деревянный пол и тюки прессованного сена, заменявшие скамейки. Три почти опустошенных подноса с едой занимали карточный стол, рядом была скамья с двухлитровыми бутылками содовой и горой пластиковых стаканчиков. Взяв два стаканчика, я последовал за Силлой к кулеру в углу.

Наполнив стаканчики, мы присели на тюк. Я заметил, что из-под джинсов Силлы выглядывали красные ковбойские сапоги. Они казались мне восхитительными и в то же время трогательными. Я постарался отогнать прочь пошлые фантазии.

Кроме нас в амбаре было еще три человека. Они склонились над подносами с закуской. Сделав глоток воды, я стал рассматривать утонченный профиль Силлы.

— Я ничего подобного не слышал, — солгал я.

Силла вздрогнула от неожиданности:

— Ты о чем?

— О том, что ты ненормальная.

— О… — Она снова опустила глаза и осторожно потрясла стаканчик, из-за чего в нем образовался маленький водоворот. — Так ты же пробыл здесь всего неделю, ну может, чуть больше.

— Ты должна мне рассказать.

Она рассмеялась.

— Нет, правда. Тогда твою версию я услышу первой. — Я улыбнулся и надвинул шляпу на глаза.

— Ник, а ты действительно ничего.

Силла повернулась и, подогнув под себя ноги, поудобнее уселась на тюке.

— Раньше я жил в большом городе, и сейчас мне странно, что здесь все всё знают друг о друге. Там, откуда я приехал, сплетни — это просто сплетни, и там все ненормальные.

— Это больше похоже на сказку, чем на правду, — ответила она и посмотрела на меня. Наши взгляды встретились. — Хорошо, Ник. — Она усмехнулась: видимо, ее рассмешило решительное выражение моего лица. Она допила остатки воды. — Вот как это случилось. Расставшись с Венди, Веет и Мелиссой, я после обеда пришла домой. В тот день мы с девчонками ходили по магазинам, и я купила себе отличные джинсы. Я подошла к дому и увидела, что машины отца и матери стоят на своих местах, тут ничего странного. Было лето, и у отца закончились занятия. Входная дверь была открыта. Я вошла, бросила пакеты с покупками и вдруг почувствовала запах… этот ужасный, неприятный запах…

Силла облизнула пересохшие губы и немного помолчала.

Затем продолжила хриплым голосом:

— Это была кровь. Я нашла их в кабинете. Правда, мы называли его папиным офисом. Они лежали друг на друге. Огромные отверстия зияли в груди матери и в голове отца. Все выглядело так, словно кто-то не пожалел галлона ярко-красной краски, чтобы облить все вокруг. Пол был липким от крови. Я остановилась в дверях, не в силах сдвинуться с места. Этот запах и… они обхватывали друг друга руками. Кровью был залит и письменный стол, и книжные полки. Жаль, я не додумалась обратить внимание на детали, но кто мог?..

Покачав головой и сморгнув слезы, Силла прижала кулачки к коленям. Ее взгляд был обращен в пустоту, она тяжело дышала.

На мгновение я подумал, что рассказ закончен, но она тихо добавила:

— Примерно через час меня обнаружил Риз. Я стояла на коленях на полу и не шевелилась. Джинсы мои пропитались кровью. Он вытащил меня из дома и оставил сидеть на солнце, а сам в это время позвонил в полицию. Я сама в полицию не позвонила. Я нашла родителей мертвыми, в их собственной крови, но ничего не сделала.

Я не стал произносить банальных фраз, типа: «А что ты могла сделать?» или «Не дано себя винить».

— Так вот почему люди называют тебя чокнутой? — спросил я.

— Нет. — Силла криво улыбнулась. — Они считают меня ненормальной потому, что в официальном сообщении, или как там оно называется, говорилось, что мой отец в припадке безумия убил маму, а потом покончил с собой. Я буквально вышла из себя, когда они озвучили мне свою версию, и это, естественно, получило огласку.

— Ну… по мне, это вполне нормальная реакция. На твоем месте я бы тоже рассвирепел.

— Это было самое страшное преступление в истории нашего города. Моего отца все любили. Он был спокойным, добрым и по-настоящему хорошим учителем. Но в глубине души он, видимо, были психом и убийцей. — Она замолчала, сжав зубы.

— И это испугало людей? Он же работал в школе, а значит, общался с детьми, — догадался я.

Она с удивлением посмотрела на меня:

— Ну да, так оно и было. Они, это сборище трусов, никогда не верили в невиновность отца. Я хочу сказать, что, если бы они по-настоящему верили в него, им надо было приложить больше усилий для того, чтобы поймать того, кто сделал это.

Ее щеки покрылись красными пятнами, было видно, что она испытывает сильное душевное волнение. Она судорожно терла ладонь большим пальцем.