Надежда после жизни - Рина Кумихо Страница 21

— Что, она? — не выдерживает тогда моя тетя. Она волнуется за меня также сильно, как когда-то за нее волновалась ее старшая сестра — моя мать.

— Она так же как и генератор разряжается и ей нужна подзарядка. Именно, поэтому, после того, как девушка исцелила парня, — Робин прислушался еще лучше. — она впала в полудрему и выспалась. Но когда Надежда тратит больше энергии или ее эмоции зашкаливают и она перестает мыслить разумно, то может впасть и в кому, и… даже умереть.

Такими словами заканчивает свою обзорную лекцию Коди.

Вывод неутешителен: я могу уничтожить всех своих противников, но и сама пасть замертво. Но если я продолжу убегать от них, то стану в конце концов загнанным зверем, которого настигнут его охотники… и тогда, исход все тот же — смерть.

Альтернатива у меня, прямо скажем, неутешительная.

И вот, сейчас я сижу на втором этаже полуразрушенного здания, покачивая ногами и испытываю к сыну своего врага что-то сродни влечения.

— Не нужно делать выбор, — пытается приободрить меня Робин.

— О чем ты?

— Хочешь, мы убежим? — разворачивает меня к себе неожиданно Роб. Он так яростно закусывает свою губу, ожидая ответа, что мне становится страшно.

— Ты чего, Роб? Шутишь?!

— Нет. Ни капли. Надя, бежим отсюда. Одни. Так больше шансов у нас с тобой…

— Что? Договаривай уже. Больше шансов на что? На выживание? Надоело! Надоело прятаться, бежать, скрываться и выживать. Я хочу жить, а не выживать. Вот ключевое различие! Вся моя жизнь с самого рождения подчинена закону выживания. На нас охотятся, словно на дикое опасное животное. А ты знаешь, почему хищник нападает и бывает особо яростен? А?!

— Нет, — признается мне Роб.

— Потому, что его загоняют в угол и ему уже безразлично будущее. У него остается лишь настоящее. Миг, который решает всю его жизнь. И поверь, — смахиваю я слезу со щеки. — ему будет плевать на то, выживет ли он или нет, но он постарается убить своих врагов.

— Ты знаешь многое о хищниках…

На небе светят звезды. Они спокойны. А вот я нет.

— Я сама как хищник и могу понять их. Меня пытаются загнать в угол, но я не…

Я не успеваю договорить. Роб обхватывает своими руками мое лицо и притягивает к себе.

Его губы слегка касаются моих, словно ожидая разрешения. Я разрешаю, обхватив руками шею парня. Мы сближаемся и я едва не падаю вниз, покачиваясь на арматуре. Робин ловко подхватывает меня за талию и прижимает меня к себе, моя кровь закипает и требует продолжения.

Мы улыбаемся и, не выдержав, уже смеемся в голос.

— Ты не хищница, а нежная и красивая девушка, которая мне нравится с каждым днем все больше и больше, — шепчет он мне прямо в губы, вновь целуя.

Я не знаю, что ему сказать в ответ. Я лишь могу ответить такой же теплотой на его ласки, что дарят мне его руки, нежно гладя по спине и опускаясь к пояснице. Пальцы пробираются под мою футболку. Я вздрагиваю, но Роб не позволяет мне отстранится.

— Тс-с-с… — успокаивает он мои страхи. — я не причиню тебе вреда. Теперь, ты в моем сердце.

— Ты влюбился в меня? — решаюсь я на прямой вопрос.

— Да, влюбился. А ты? — он тоже напористый; я не выдерживая и утыкаюсь ему носом в плечо — смех душит меня. — Это ответ «да»?! Да? — смеется Роб.

Я киваю головой. Но его это не устраивает, от требует иного:

— Скажи вслух!

— Да, я влюбилась в тебя.

— Замечательно, — обнимает меня Робин. Я довольна и кажется… я счастлива. Да, точно! Я счастлива!

Наверное, только теперь я до конца могу понять жертву своей матери. Ее любовь и желание быть с одним и единственным до конца. У нее был отец, а у меня есть Робин и мне никто больше не нужен. Я призналась себе в этом.

Он отодвигается от края и пересаживает меня к себе, даря тепло. Я мурлыкаю и забиваюсь под его руку, требуя объятий.

— Меня убьет твой отец, когда узнает, что я люблю его дочь.

— Не бойся, он все поймет.

— Уверена? — смотрит на меня Роб и поддевает кончик моего носа своим указательным пальцем.

— Нет. Но надежда всегда есть, — кокетничаю я впервые в своей жизни. Мне так легко и спокойно, что я готова провести в этом грязном, убитом и богом забытом месте всю свою оставшуюся жизнь… лишь бы рядом с ним.

— Да, у меня есть личная надежда — моя Надежда. Верно?

— Да.

* * *

Робин провожает меня до моего спального места. Сам он спит в противоположной стороне огромного подвального помещения, что когда-то был заполнен доверху готовой продукцией.

Я усаживаюсь на потрепанный матрац и прикрываю ноги тряпкой, что должна служить мне одеялом.

— Ты так ему доверяешь? — слышу я шепот. Это Линь. Он рядом, но я не вижу его.

— Где ты?

Линь откидывает от себя полуразрушенную тряпку: он совсем близко. Он рядом со мной.

— Как ты здесь оказался?! — он должен спать с остальными парнями в другом конце помещения. Но он здесь.

— Я тут по просьбе моего друга.

— Что?

— Иногда, бывают такие ночи, когда хочется влюбленным побыть вдвоем и тогда я меняюсь местами с подружкой моего друга.

— Хочешь сказать, что… — краснею я, рисуя себе в голове то, чем могут заниматься те двое.

— Секс еще никто не отменял и дети должны появляться на свет, — без тени смущения огорошивает меня парень. Он — редкостный нахал.

Линь замечает мое смущение.

— Ты покраснела?! Точно, ты смущена! Вот это да! — смеется он, приглушая свой голос, чтобы не разбудить остальных. Мне хочется исчезнуть с лица земли в этот момент.

— Я не краснею! — вру я.

— Пусть здесь и плохое освещение, но я чувствую твое смущение. Но я не об этом, — возвращается к началу нашего разговора. — не доверяй этому парню. Я знаю, кто он!

— Кто же?

— Сын одного из семи. И где ты его только откопала?!

— Я знаю, кто Робин. Но сын не несет ответственности за поступки отца! — защищаю я яростно того, кого люблю.

Линь молчит. Мне хочется закончить этот разговор. Я укладываюсь, подбивая свою импровизированную подушку из скатки старого ватника.

— Гены пальцем не размазать. Подумай об этом, Надя, — говорит напоследок Линь. Я слышу шуршание: Линь укладывается спать.