Колечко взбалмошной богини. Дорога домой - Ольга Кандела Страница 21

— Люб, только не говори, что ты… — начал было блондин. Но я резко его прервала. Не хватало еще, чтобы он думал, будто я горю желанием выскочить за него замуж.

Нет, мне, конечно, хотелось бы. Но здесь и идиоту понятно, что в этом плане мне ничего не светит. Так что глупыми надеждами на сей счет я себя не тешу. Волнует меня иное.

— Вообще-то я имею в виду Тиарну.

— А… О! — выдал непонятный набор звуков Фауст.

Неужто я умудрилась поставить его в тупик?

— А разве я не говорил? — кажется, искренне удивился блондин.

— О чем?!

— Ну… Что мы с Тиа больше… не жених и невеста…

— В смысле? — Глупый вопрос, но как-то мне с трудом верилось в сказанное.

— В прямом смысле. Мы разорвали помолвку, — еще раз подтвердил Фауст, и в его голосе слышалась горечь и какое-то… сожаление?

А я вдруг поняла, что с трудом стою на ногах.

Оперлась одной рукой о трюмо, вторую же поднесла к голове и потерла пальцами лоб. Вот уж и правда шокирующая новость.

— Ты чего? Все в порядке? — обеспокоился феникс и сделал порывистый шаг ко мне.

— Ага, в полном! — бодренько ответила я и как-то загробно добавила: — Я, пожалуй, присяду. — И шатающейся походочкой двинулась к кровати.

Нет, никаких нервов с этим фениксом не напасешься.

Фауст тут же оказался рядом, поддержал под локоть и усадил на кровать. Ту самую. Огромную, круглую. С изголовьем в виде сердца.

Лучше б он меня на нее уложил. Сразу. Эффективнее бы было… Ну, в смысле, в чувство я бы пришла быстрее. И не забивала бы голову всякими глупостями.

А так глупости так и лезли. Одна за другой. Одна за другой.

И, по-хорошему, мне бы сейчас радоваться. Повиснуть у него на шее. Зацеловать до смерти. Но та нотка сожаления, проскользнувшая в голосе феникса, все не давала покоя.

А вдруг это Тиа его бросила, и Фауст теперь расстроен? Вдруг это я виновата?

Он же объяснял. Рассказывал, почему так важен этот брак. А теперь помолвка расторгнута.

Блин, и почему я чувствую себя виноватой?

— Лююб, — все еще сидя передо мной на коленях и сжимая ладони в руках, протянул Фауст. — Ты чего? Ты расстроилась, что ли? Ты ж сама говорила, что Тиа мне не пара. Разве нет?

— Ну говорила. Только… — Я замялась, не зная, стоит ли спрашивать, но все же решилась: — Просто мне показалось, ты расстроен.

— Да нет. С чего ты взяла? — попытался отмахнуться Фауст и резко поднялся, выпуская мои руки. А потом подумал и сел рядом со мной на постель.

— Так что случилось? Я надеюсь, это не из-за меня? — спросила я, хотя хотелось верить в обратное.

Очень хотелось, чтобы это было из-за меня. Ради меня. Чтобы быть со мной. Но нет…

— Нет, не волнуйся. Просто эта су… зараза не уважает мою семью и мои решения. — В голосе блондина прорезались жесткие металлические нотки, а оговорочка дала ясно понять, как он относится к уже бывшей невесте. — В последний наш разговор она практически поставила меня перед выбором — или она, или брат! Ну и, разумеется, я выбрал…

— Брата… — закончила за него.

— Вот су… зараза белобрысая! — не сдержался гремлин, что все это время, оперевшись плечом о стену, следил за нашим разговором. — Что, прям так и сказала?

— Ну, не прям так. Но по факту она запретила мне выезжать из замка. А это равносильно тому, чтобы отказаться от брата… Так что… Пришлось ее послать. Со всей ее семейкой, договором и помолвкой.

Вот, значит, как. Попыталась подрезать крылышки нашему фениксу. А ему это не понравилось. Да еще и братские чувства задела.

— И правильно сделал, — поддержал друга рыжик. — А я сразу говорил, тебе эта фифа с четвертым размером весь мозг вынесет, коли что не по ее будет.

— Если б все было так просто. — Фауст поднялся одним плавным текучим движением и запустил руку в волосы. Взад-вперед прошелся по комнате. — Мы были помолвлены почти два года, и наши семьи уже успели начать совместные раскопки. Теперь же, по договору, все эти разработки перейдут к роду де Виньяж. А туда, помимо средств, еще и уйма сил была угрохана. Отец лично несколько раз выезжал к шахтам. Планы составлял, следил за работами. Качество жилы оценивал. Да и я бывал. — Фауст махнул рукой. — Все коту под хвост. А еще с матерью поссорился…

— Почему? — искренне удивилась я.

— Так они вроде как подругами были. А тут такая неожиданность. Матушка расстроилась сильно.

Н-да. Ну и матушка. Для нее что, фальшивая женская дружба важнее счастья сына? Да не может быть такого!

— А ты ей рассказал? Что она того… и по мальчикам, и по девочкам.

Гремлин присвистнул.

— Ого!

Блондин кивнул.

— Лично застукал. И да, матери пришлось рассказать. Но от этого только хуже стало. Обиделась, что я раньше ей ничего не говорил. Что скрывал. Я ж как лучше хотел, чтобы не волновалась. Да и понимал, что этот брак нам нужен. А получилось, что отдалился и, по ее словам, родной матери не доверяю. На отца тоже взъелась.

— Так ты из-за мамы расстроен? — подала голосок я, а внутри распускалась робкая надежда, что это единственная причина плохого настроения феникса.

— Ну разумеется! — как-то чересчур эмоционально отреагировал мужчина. — Не из-за этой же стервы мне расстраиваться.

Кажется, я начала глупо улыбаться. И внутри так хорошо стало, так тепло. И сомнения все исчезли. И понимание пришло, что теперь между нами еще на одну преграду меньше, чем раньше. Ненаглядный-то мой теперь свободен. Вот совсем. Брать, что ль, пока тепленький?

Эх… были б мы сейчас наедине…

— Ладно. Не расстраивайся, — попытался поддержать приятеля гремлин. — С матушкой помиритесь. Никуда не денется. А богатство — это все наживное. Счастья на него не купишь. Да и вообще, кому оно нужно?

— Ага, не нужно, вот совсем, — язвительно отозвался Фауст. Кажется, к нему возвращалось прежнее язвительно-шутливое настроение. — То-то вся ваша братия так дорого берет за свои услуги. Сам-то за бесплатно поработать на кого-нибудь не хочешь?

— Ну… На тебя, может, и поработал бы. Бесплатно. Годик. А потооом, — лукаво сощурив зеленющие глаза, продолжил рыжий, — когда ты прочувствуешь всю прелесть нашего сотрудничества и жизни своей не будешь мыслить без меня, такого шустрого, умного, ответственного и вообще со всех сторон профессионального, я на последующие годы тебе тройную цену заломлю! Чтоб жизнь медом не казалась.

— Да, всегда поражался твоей самооценке, — усмехнулся блондин, кажется, окончательно переключившись на другую тему. — Ты в этом году-то наниматься планируешь?

— У тебя самого самооценка не ниже, — ответил ему тем же приятель. И я с этим была готова полностью согласиться. — И, да, я как раз закончил обучение и буду наниматься. А что, ты уже горишь желанием заключить контракт? — весело подмигнул этот прохвост.