Дерзкие дни - Наталия Матейчик Страница 21

– Ладно, пойдём, – зябко поёживаясь, сказал Артём. – Карренская библиотека ждёт. Совесть зовёт нас корпеть над учебниками.

– Давайте сначала сходим на могилу Брунгильды, – предложила Ида. – Это недалеко.

Они дошли до могилы валькирии по узкой дорожке, вымощенной разноцветной плиткой. За исключением надмогильной плиты, вся могила Вейрэ была сплошь засажена белыми розами. Черты женщины, изображённой на плите, не отличались идеальной правильностью, но в ней была изюминка, которая дороже красоты.

«Придёт день – и солнце взойдёт над свободной от страха Валией», – Ида тихим голосом прочитала надпись, выгравированную по краю надмогильной плиты. – Смотрите, – она указала рукой на яркий рубиновый треугольник, горящий в правом углу плиты. – Это – символ насильственной смерти.

Постояв в молчании у могилы Брунгильды ещё несколько минут, Влад, Артём, Алиса и Ида отправились в библиотеку: уроки – увы – никто не отменял.

Вернувшись поздно вечером в крепость, четвёрка столкнулась в коридоре с Литой Санг. Владислав решил не откладывать дело в долгий ящик:

– Лока Санг, мы недавно были на кладбище Кла-Мье, на могиле Александра Савельева… – начал Влад.

Тонкие брови орны удивлённо поднялись вверх.

– Ну, нам просто захотелось посетить его могилу, – добавил Влад в качестве объяснения. – Я слышал, – продолжал он, – что надпись, которую должны были разместить на надмогильном камне, придумал сам Савельев…

– Да, это действительно так, – ответила Санг и наизусть повторила выбитые на камне строчки.

– Вы так хорошо их помните? – удивилась Алиса.

– А как же, – улыбнулась молодая орна. – Всё-таки Александр Савельев – довольно известная личность.

– Но говорят, что надпись, в соответствии с последней волей самого Савельева, должны были выложить разноцветной смальтой, – продолжал Владислав, – а на могиле – обычный серый камень и выбитые на нём строчки.

– Изначально, на первом надмогильном камне, надпись действительно была выложена разноцветной смальтой, – ответила Лита. – Но потом тот камень забрали в музей, а на втором камне, который установили на могиле через несколько лет, надпись решили просто выбить, уже не соблюдая цвета.

– А где находится первый камень? – быстро спросил Влад.

– В Музее Четверых в Йете, – ответила Санг. – Этот музей посвящён Великой Четвёрке и их ближайшим соратникам.

Владислав кивком поблагодарил орну, и друзья поспешили в комнату отдыха – обсудить план дальнейших действий.

Лита тем временем остановила идущую по коридору Вадь:

– Слушай, если у тебя на выходных есть свободное время, не могла бы ты пойти со мной в лес и помочь насобирать…

В этот момент окно, возле которого они стояли, со звоном разбилось, и из темноты в коридор, словно маленький метеорит, влетел булыжник. К счастью, он пролетел над головами обеих собеседниц, ударился о стену и, отскочив, упал на пол.

– И кому это мы с тобой так насолили, что он решил нас убить таким вот экзотическим способом? – воскликнула первой пришедшая в себя Лея, бросаясь к в дребезги разбитому окну и стреляя в ночную темноту лучами.

Лита подбежала к ней, и лучи двух браслетов осветили пустынный школьный двор. Санг и Вадь спустились во двор крепости, обыскали его, но безрезультатно. Переговорили со стражей. Оказалось, что стража никого не видела и ничего подозрительного не слышала.

– Я пойду расскажу обо всём Лалу, – сказала орна, когда они с Леей вернулись в крепость. – Так вот, – добавила она, возвращаясь к прерванному разговору, – не поможешь ли ты мне на выходных насобирать дикорастущей мандрагоры?

– Помогу, – ответила эльфийка. – На выходных я свободна. А теперь я пойду и попытаюсь найти Вирота – надо же как-то починить окно. Ума не приложу – кто и зачем это вытворил.

Тем временем Влад, Артём, Алиса и Ида спорили о том, что они будут делать дальше:

– Не понимаю – зачем нам зря тратить время на музей? – спрашивала друзей Ида. – Ведь, как оказалось, надпись на надмогильном камне в точности дублирует надпись на том камне, который находится в музее…

– Если ты не забыла, первоначально, на первом камне, надпись была выложена разноцветной смальтой, – ответил Артём. – Александр Савельев – далеко не дурак, и, возможно, тут дело не столько в смысле самой надписи, сколько в цвете.

– Но что может означать цвет? – удивлённо спросила Алиса.

– Ты знаешь, – ответил ей брат, – даже моя гениальность имеет границы. Я не могу знать ответы на все вопросы. Кроме того, мы ещё не видели надпись в цвете.

– До следующего дня самоподготовки ждать целых две декады, – вздохнула Ида.

– У тебя есть предложение получше? – спросил Владислав.

– Ну, в принципе, можно было бы, как в прошлом году, воспользоваться помощью Ясена…

– Оставь Ясена в покое, – ответил Влад. – Его помощь может нам понадобиться в экстренном случае, а если Ясен слишком часто будет присылать ректору письма с просьбами отпустить нас по какой-нибудь надуманной причине, то очень скоро Лал перестанет этим письмам верить.

– Ладно, подождём, – подвела итог Алиса. – Пошли в читальный зал. Нам ещё эссе готовить по телепатии для синьора-Помидора.

Несколько секунд все молчали, а затем Артём и Владислав буквально зашлись от хохота: они смеялись так, что, шатаясь, едва не падали со стульев. Ида не могла в полной мере оценить удачную шутку – она не читала «Приключения Чиполлино», однако, и Гельде шутка понравилась.

– А ты точно подметила! – улыбаясь, сказала она. – Толстенький неуклюжий Веро в своей неизменной ярко-красной тунике действительно очень похож на помидор.

Кличка, раз сорвавшись с языка, приросла намертво – теперь все четверо между собой называли Веро только Помидором.

Через несколько дней Ида показала друзьям нарисованную ею карикатуру на Веро, на которой она изобразила его в облике Помидора. Рисовала Гельде неплохо, и сходство с оригиналом было поразительным.

– Да у тебя талант пропадает! – усмехнулся Артём. – Спрячь этот шедевр куда подальше, а то как бы он не попался на глаза оригиналу.

Ида вложила рисунок в конспект по телепатии и забыла о нём.

К следующему дню самоподготовки им задали кучу заданий, которые необходимо было выполнить, однако, наплевав на уроки, Влад, Артём, Алиса и Ида с самого утра направились в Музей Четверых.

Музей располагался в огромном белоснежном дворце и состоял из девяти десятков залов, однако у друзей не было времени на то, чтобы осмотреть их все, поэтому они сразу поднялись по широкой нефритовой лестнице на третий этаж. В одном из залов этого этажа и был установлен камень с могилы Савельева.

На красиво блестевшем красно-коричневом камне действительно была выложена та самая надпись, которую они уже видели на кладбище, однако, эта надпись была сделана на староэльфийском языке, и каждая руна имела свой цвет. Цветов было семь: чёрный, белый, жёлтый, красный, голубой, зелёный и фиолетовый.