Последнее правило стрелка - Сергей Мусаниф Страница 21

— А как же… Но зачем?

— Давай я тебе кое-что объясню, мальчик, — сказал Мордекай. — Вообще-то сие есть секретная и не подлежащая разглашению информация, но раз уж ордену все равно конец и мы с тобой тоже скоро помрем… Как ты думаешь, кто основал наш орден?

— Как кто? Святой Роланд и его ученик Калаш Ворошило…

— У Роланда, которого ты постоянно и ошибочно именуешь святым, никогда не было ученика по имени Калаш Ворошило. И, немного переиначив фразу, Калаш Ворошило никогда не был учеником Роланда.

— Я не понимаю…

— Естественно, ты не понимаешь, — сказал Мордекай. Разговаривая, он с аппетитом ел, и мясной сок тек по его подбородку, капая на черную рубашку и могучую волосатую грудь. — Тебе много лет рассказывали официальную версию этой истории, да и, говоря по правде, не так уж много осталось людей, которые помнят, как все было на самом деле. Не посчитай мои слова ересью, но Роланд Дискейн из Гилеада имеет к ордену стрелков примерно такое же отношение, как гроза — вполне естественное природное явление — к многочисленным культам богов грома.

— То есть…

— Гроза существует, — объяснил Мордекай. — Но ей абсолютно наплевать на людишек, которые кланяются при каждом ударе молнии.

Небольшое облачко заслонило собой луну. Наверху что-то сдавленно громыхнуло.

— Нечего подслушивать, Зевс, — сказал Мордекай. — А то услышишь что-нибудь еще более неприятное.

— Зевс? — переспросил Реджи. Ему доводилось иметь дело с Зевсом, и тот показался стрелку вполне реальным персонажем, а не каким-то там мифом. Как назло, поблизости не наблюдалось ни одного громоотвода.

— Расслабься, мальчик, я пошутил. Владения Зевса слишком далеко отсюда. Скорее всего, это кто-то помельче. Из местных.

Облачко рассосалось. Реджи облегченно выдохнул.

— Роланд — это вполне реальный человек, — заверил его Мордекай. — Занятый реальным делом. В другом мире. В нашей вселенной он был, так сказать, проездом, и у него не было времени, чтобы основывать целый орден имени себя. Неужели ты никогда не задумывался о названии нашего ордена? Если бы тебе довелось основывать организацию, дал бы ты ей свое имя или все же поступил бы немного скромнее?

— Название могли изменить позже, — сказал Реджи.

— Название никогда не менялось, — возразил Мордекай. — Калаш Ворошило, основавший орден, дал ему имя Роланда, самолично причислив парня к лику святых.

— Доказательства, — потребовал Реджи.

— Какие тебе доказательства? Столько лет прошло, никаких улик не осталось. Может быть, ты еще потребуешь предъявить кирпич, которым Каин Авеля завалил?

— Этих парней я не знаю, — сказал Реджи. — Но если ты хочешь, чтобы я тебе поверил, убеди меня при помощи логики.

— По большому счету, мне по фигу, поверишь ты мне или нет, — сказал Мордекай. — Но подумай вот о чем… Что у тебя за револьверы?

— «Смит энд Вессон». А у тебя?

— И у меня «Смит энд Вессон», — сказал Мордекай. — Но некоторые ребята ходят с «кольтами». А револьверы самого Роланда ты видел?

— Я даже держал их в руках, — сказал Реджи.

— Ну да, — сказал Мордекай. — Я и забыл, кого спрашиваю. И клеймо какого производителя ты рассмотрел на револьверах Роланда?

— На них не было клейма, — сказал Реджи, вспомнив большие тяжелые револьверы с сандаловыми рукоятками.

— А какого они были калибра?

— Большого, — сказал Реджи. Честно говоря, тогда ему было не до детального обследования револьверов прастрелка. В его теле наличествовало слишком много свежепроделанных отверстий, а в голове стоял туман.

— Большого, — фыркнул Мордекай. — Десять потраченных на обучение лет, несколько веков в качестве странствующего служителя револьвера, и после этого ты можешь сказать только это? Да, я с тобой согласен, у Роланда револьверы очень большого калибра. В нашем мире боеприпасов для таких револьверов попросту не существует.

— И что это доказывает? — спросил Реджи. — Револьверы Святого Роланда сделали в другом мире, но что с того? Разве это могло ему помешать основать наш орден?

— Роланд принадлежит другому миру, — сказал Мордекай. — И ему нет совершенно никакого дела до мира нашего. В его вселенной он совершает вечное странствие в поисках Темной башни, и, когда достигает своей цели, все начинается заново. Роланд как солнце, вечно совершающее свой путь по небосклону, он не может остановиться, и его странствие гарантирует существование миров Темной башни. А наша вселенная к мирам Темной башни не относится. У нас свои заморочки.

— И что?

— В нашем мире Роланд является песчинкой. Той самой песчинкой, вокруг которой, при благоприятных обстоятельствах, может образоваться жемчужина. Калаш Ворошило использовал его фигуру как миф, который он положил в основу нашего ордена. Между прочим, Роланд не одевался во все черное, и у него не было другого оружия, кроме его револьверов. И темных очков он тоже не носил.

— Почему же мы одеваемся в черное?

— Черный цвет делает нас стройнее, — ухмыльнулся Мордекай. — Впрочем, ко мне это не относится. Если дирижабль выкрасить черной краской, он все равно не станет дельтапланом.

— Все это очень познавательно, хотя и недоказуемо, — сказал Реджи. — Но каким образом это связано с тем, что происходит сейчас?

— Двадцать шесть стрелков погибли за последние полторы недели, — сказал Мордекай.

— Я и не думал, что нас осталось так много, — сказал Реджи. — Особенно после того, что увидел в Обители… Но что их убило?

— Было нарушено правило номер ноль, — сказал Мордекай. — О чем ты должен знать больше меня, ибо именно ты его нарушил. Ты активировал древнее проклятие, которое должно положить конец всему ордену в случае нарушения нулевого правила. Ты вызвал к жизни Черного Стрелка.

— Похоже на какую-то детскую страшилку, — сказал Реджи. — Красная Рука, Зеленая Простыня и всякое такое. А почему он Черный? Вроде бы мы все в черное одеваемся. Или он негр?

— Какой ты все-таки неполиткорректный, — вздохнул Мордекай. — Нет, он не чернокожий.

— Значит, у него черное сердце, — решил Реджи. — Как его можно убить?

— Никак.

— Стрелков учат, что убить можно кого угодно. Нужно только найти способ.

— Нет такого способа, — сказал Мордекай. — Я могу тебе объяснить, почему его нет, но объяснение займет слишком много времени, а мне лень. Так что ты уж поверь мне на слово.

— И что ты предлагаешь? Сидеть и ждать, пока откроется одна из этих дверей и Черный Стрелок нас положит?

— Прими неизбежность достойно.

— Достойная смерть для стрелка — это смерть в бою.

— Можешь пострелять в воздух, если от этого тебе станет легче.