Паутина зла - Игорь Пронин Страница 21

А вот чего он никак не мог понять — так это привлекательности самого пения. На вкус Олега, оно было уж слишком незатейливым, монотонным, да и голоса у кровососок были какие-то грубоватые. С другой стороны, если не услышишь — то запросто пройдешь мимо, в темноте-то. Зато посмотреть есть на что, не каждый день в этих краях девушки топлесс загорают.

Оказавшись шагах в десяти от озерных тварей, Середин вытянулся на траве. Пускай попоют еще, не следует торопить события, иначе можно и спугнуть. Лоскотухи, старательно делая вид, что не замечают наблюдателя, исполнили весь свой небогатый репертуар, перемежая его повизгиваниями, играми на мелководье и коллективным расчесыванием волос. Наконец им это стало надоедать, и, тайком переглядываясь, водяные девы начали понемногу перемещаться ближе к Олегу.

От долгого ожидания ведун расслабился, все проблемы и загадки будто отступили на шаг, даже дышать стало легче. Крестик исправно посылал в руку тепло, требуя немедленно покинуть поганое место, и это внушало уверенность. От хорошего настроения решив немного подшутить над речными тварями, Олег стал громко похрапывать. Песня, исполняемая на неведомом языке, тут же смолкла, и ведун с трудом сдержал хохот.

— Спит ли он, подруженьки?.. — дрожащим голоском поинтересовалась одна из лоскотух. — Отчего ж он спит?

— Меду хмельного опился! — с презрением заявила другая. — Тащим его в воду!

— Далеко от берега… — боязливо пожаловалась третья. — Не позвать ли батюшку?

— Батюшка наказывал токмо в полнолуние выходить! — опять послышался резкий голос. — Или домой отправляться, или самим управляться. Ухватимся посильнее, да потянем понежнее, он и не проснется.

— А я запаха меда не чую, — сказала первая. Лоскотухи стали препираться, постепенно распаляясь. Разобрать слов Олег не смог — так уж заведено у странного народца, что чем сильнее ругань, тем тише голоса. Оттого и петь достаточно громко кровососки могут лишь хором, все в лад. Однако по поводу исхода спора ведун ничуть не беспокоился. Подойдут, обязательно. Очень уж любят забавы, а здесь, у глухой деревушки, человек ночью на берегу — большая редкость.

Старательно посапывая и похрапывая, Олег и в самом деле едва не провалился в сладкую дремоту — сказывалось напряжение последних часов. Ратмир, Глеб, Борис, Рада… С каждым из них что-то неладно, боязно поверить, опереться. Да еще морок, витающий над деревней, и волки, не пускающие на тракт. Другое дело — лоскотухи. Не слишком опасные, по крайней мере без «батюшки», не способные на настоящее коварство.

Цепкие холодные пальцы ухватились за ворот куртки, за рукава, даже за волосы. Да, лоскотухи и в самом деле не способны на коварство — с таким-то умишком! Будь Олег по-настоящему пьян, немедленно протрезвел бы, потащи его кто-нибудь к воде за волосы. Ведун решил больше не тянуть и крепко сграбастал ту, что так неосторожно вцепилась ему в шевелюру. Другой рукой ведун вытянул саблю — при определенной сноровке это и лежа можно сделать быстро, особенно если прижать ножны коленом.

Лоскотухи взвизгнули — нестройно и потому тихо. Забилось в руке тонкое, скользкое запястье, чиркнули по руке острые когти.

— А ну!!! — Олег подмял кровососку под себя, отогнал остальных взмахом сабли. — Кто тут на сковороду торопится, зеленые?!

Испуганные лоскотухи вмиг оставили попытки выручить подругу, поползли, неуклюже виляя полными крупами, к воде. Лежащая под Олегом их товарка что-то тоненько закричала, забилась, трепеща широким хвостом.

— Что-что? — Ведун приблизил ухо к полным губкам.

— Пусти!

— А… Я-то думал, ты что-то важное сказать хочешь. Так, сейчас я тебя в куртку заверну и подальше от воды унесу. А там у меня костер горит, а в котле вода кипит. Соль есть — уха будет! — выкрикнул Олег погромче. — А может, суп. Покрошу картошечки… Хотя какая тут картошка! Нет, я тебя лучше просто на углях зажарю.

Лоскотуха замерла, глядя снизу вверх рыбьими глазами. От нее пахло тиной, круглый ротик беспомощно разевался… Олег на миг подумал, что в голодный год действительно мог бы съесть кровососку. А что особенного — рыба она и есть рыба. Едят ведь люди миног? Да еще и деликатесом считают!

— Отпусти нашу подруженьку!!! — донесся с середины маленького озера дружный хор. — А не отпустишь — тебя подстережем и защекочем, на дно утащим! Детей твоих у ручья схватим! Жену твою в колодец завлечем!

— Да-да, как же! — Олег намотал на руку длинные зеленые волосы и оттащил добычу еще дальше на берег. — Заливайте смелей, ваше дело водяное!

— Батюшка придет — голову оторвет!!! — громко взвизгнули лоскотухи и с шумом ушли под воду.

— Все равно не примут вас в синхронное плавание, — съязвил на прощание Олег и огляделся, насколько позволял слабый свет растущей луны.

Он находился примерно на равном расстоянии от трех водоемов, окружавших его со всех сторон. Лоскотухи, конечно же, не все отправились к своему батюшке, поэтому нечего было и думать пытаться уйти отсюда. Хоть и глупые, хоть и не слишком поворотливые на берегу, но за подругу будут биться и царапаться везде, где имеют хоть какой-то шанс. И попробуй Олег пройти по какой-нибудь перемычке, волоча на плече нелегкую ношу, — они такой шанс получат, свалят в озеро. Сражаться же с кровососками в воде ведун и пробовать не собирался.

Но пока все было в порядке. Пленница тихо шипела что-то — наверное, обещала достать со дна морского всяческие богатства. А может быть, выпить глаза — у Олега не было ни времени, ни желания прислушиваться.

— Стану не помолясь, выйду не благословясь, из избы не дверьми, из двора не воротами — мышьей норой, собачьей тропой, окладным бревном; выйду на широкую улицу, спущусь под крутую гору, возьму от двух гор камней, растоплю своим словом. Стань камень водой, стань вода камнем. Стань глина плотью, стань плоть глиной. Не бойся ни огня, ни яда, ни злого слова…

Нужно быть во всеоружии. Водяные — народ отнюдь не безобидный, да и кроме них тут может оказаться вдоволь всяких тварей. Хотя по-настоящему Олег в силу обитателей озер не верил — слишком уж близко подтянулись к ним людские хозяйства. Значит, не смогли остановить наступление людей или испугались, не рискнули выступить супротив.

Аура расширилась, напиталась силой звезд. Теперь Олег чувствовал все, что происходило вокруг на расстоянии не менее двадцати шагов. Он поднялся, поставив ноги по обе стороны от судорожно дышащей пленницы, для пробы рассек воздух саблей.

— Э-гей!

Вода в озере забурлила, что-то неясное, похожее на обросший водорослями валун, блеснуло в свете луны. Водяной тут же начал мучительно откашливаться, и Олег упер кончик сабли в единственную поршню: придется подождать. Пока хозяин озер освобождал легкие от воды, ведун почувствовал новых гостей. Три твари осторожно выползли на берег за его спиной и замерли, притаились.

Наконец водяной выкашлял достаточно воды, чтобы начать разговор. Он еще немного приподнялся, и теперь ведун мог приблизительно рассмотреть его голову — размером с хороший бочонок, глаза как тарелки, рот как у жабы. Едва ли не половину поверхности озера заняли всплывшие усы, колышущиеся, словно живые.