Честь чародея - Ян Сигел Страница 21

— Не знаю, — грустно сказала Гэйнор.

— Да, мы не знаем, — согласилась Ферн. — Вообще–то мы с тобой устали. Давай–ка отдохнем. Утро вечера мудренее.

— Надеюсь, — сказала Гэйнор. — Спокойной ночи.

Наступило утро, серое и хмурое. В такое утро трудно поверить в волшебство и ведьм. И в наступление лета. Но в жизни Ферн бывало много таких дней, и она не обманывалась: даже в центре Лондона она ощущала зло, которое шевелилось под кожей города. Ферн оставила Гэйнор дома, пообещав сообщить, если что–то произойдет, и ушла на работу, пытаясь сосредоточиться на мыслях о выпуске журнала. Перед обедом ей позвонил Лукас и сказал, что она может навестить Дану в клинике этим вечером. Мысль о том, что Лукас распоряжался ее временем как своим, разозлила ее не на шутку, но инстинктивно Ферн понимала, что она просто мелочится.

— Она влюбилась, — предположил один ее коллега, наблюдая за ней через стеклянную перегородку в офисе. — Точно. Все признаки налицо.

— Если б влюбилась, лучилась бы счастьем, а она вон какая хмурая, — сказал другой.

— Счастье? Оно не всегда сопутствует влюбленности. Ты еще совсем ребенок…

Ферн не обращала внимания на подобные замечания. Она поправила макияж и заказала такси, чтобы ехать на Королевскую площадь. Лукас ждал ее в приемном отделении. Ферн отметила, что он был бы куда более привлекателен, если бы улыбнулся. Но он не улыбался. Он поздоровался с ней, поблагодарил за приезд и предложил: «Зовите меня Люк. Л–ю–к. На франзузский манер». «Выделывается», — решила Ферн.

Они поднялись на лифте прошли мимо регистратуры, поздоровавшись с медсестрой, и вошли в палату Даны. Ферн поразилась огромному количеству цветов и систем жизнеобеспечения. В окне, выходившем на Королевскую площадь, виднелся краешек синего неба. Кувшин с водой, стоявший возле кровати, был полон, на постельном белье не было ни единой складочки. Ферн подумала, что ее друзья и члены семьи видели примерно то же самое, когда навещали ее в больнице. Та же застывшая неподвижность, тишина, порядок. Лицо Даны было бледным и пустым, темные волосы подчеркивали эту нездоровую белизну. У Ферн отпали последние сомнения в том, что душу Даны похитили, вырвали из ее телесной оболочки и упрятали бог знает куда.

Одна вещь неприятно поразила Ферн. Когда она сама лежала в больнице, она знала, что о ней заботятся друзья и родственники: Рэггинбоун, ныне волшебник–бродяга, отец, брат, местный священник, его жена. Ее покинутое душой тело постоянно было под опекой. За Даной же, казалось, ухаживали только брат и медсестры. Букеты были красивы, но лишены всякой индивидуальности и потому неинтересны, тщательно прибранная комната навевала скуку. Было ясно, что на стулья, аккуратно расставленные вдоль стен, посетители присаживались не часто.

— А где же остальные? — спросила Ферн. — Родственники, друзья? Должен же ее еще кто–то навещать!

— У нее не было друзей, — ответил Лукас, не обратив внимания, что говорит о сестре в прошедшем времени. — Изредка ее навещает отец. Его сводит с ума мысль, что он не в силах ей помочь.

— Да, — как–то неопределенно отозвалась Ферн. — От этого опускаются руки.

— Ее лучшая подруга уехала в Австралию еще год назад.

— Позвоните ей. Доставьте сюда. Вы сможете это устроить! — Последние слова Ферн произнесла командным, а не вопросительным тоном. — Очень важно, чтобы Дана видела, что ее любят и хотят вернуть.

— Вы думаете, она может видеть? — Возможно.

Ферн вспомнила, что, когда она была в коме, Гэйнор завернула ее в любимую шаль, чтобы согреть и защитить. Возможно, у Даны есть что–то особенно ей дорогое?

— У нее есть любимая игрушка, оставшаяся с детства? Мишка или что–то еще? — спросила она.

— Не знаю… Я как–то не подумал об этом. Было видно, что Лукас расстроился. Вдруг он нахмурился и хлопнул себя ладонью по лбу:

— Какой же я идиот! Вспомнил! У нее есть плюшевый мишка, оставшийся еще от нашей бабушки. Она почему–то звала его Уильямом, уж не знаю почему. Не Биллом, а Уильямом. У него еще оторвалось ухо, и Дана пришила его немного косо. Думаю, что эта игрушка уже антиквариат и за нее можно получить немалые деньги. Наверное, Дана все еще хранит его. Я съезжу к ней и поищу.

— Хорошо.

— Но ведь это не поможет ей очнуться, да? Вы просто пытаетесь занять меня чем–то? Вы хотите, чтобы я почувствовал себя полезным, не так ли?

Он сверлил Ферн недобрым взглядом.

— Я же сказала, ей необходимо чувствовать вашу любовь и поддержку. Это поможет ей вернуться, если она вообще в состоянии это сделать.

— Но ведь здесь с ней я, ее брат. — Теперь он говорил спокойно, но чувствовалось, что он вроде как защищается.

— А раньше вы были рядом? — спросила Ферн, не подумав.

Лукас не ответил. Он молча смотрел на сестру и гладил ее руку.

— Где она сейчас может быть? У вас есть какие–нибудь догадки?

— Есть, — призналась Ферн. — Только я не знаю, верны ли они. Вчера я кое с кем встречалась и узнала кое–что, что могло бы нам помочь.

— Вы наводили справки или это совпадение?

— Нет, специально я ничего не узнавала, но… совпадений не бывает, есть только система. Или фрагменты более крупной системы. Это зависит от того, во что вы верите.

— Ни во что, — холодно ответил он. — В хаос. Так что вы узнали?

— Сначала я хочу вас кое о чем спросить. Как называлось имение, в котором Дана потеряла сознание?

— Рокби.

Ферн изменилась в лице.

— Вы это ожидали услышать?

— К сожалению, да.

— К сожалению?

— Не берите в голову. Кое–что сходится, но все же нужны доказательства, подтверждающие мои догадки. На той вечеринке было много незнакомых вам людей?

— Думаю, больше половины. Но я уже говорил, что все были в маскарадных костюмах, масках, париках. Все раскрашены до неузнаваемости. И знакомых–то не узнаешь.

— Меня в данном случае интересуют женщины.

— Да, это действительно сужает круг подозреваемых, — ядовито сказал он.

Ферн не обратила внимания на его сарказм.

— Возможно, наряженные ведьмой.

— Да, несколько дам были в костюмах ведьм. Никаких остроконечных шляп и седых волос. Все выглядели шикарно. Между прочим, сама Дана нарядилась ведьмой. Вся обмоталась розовым шифоном и распустила волосы. Эдакая средневековая красавица, встречающая новое тысячелетие. Она даже имя себе выбрала. Что–то типа Фата Моргана, точно не помню. Она читала Томаса Уайта. Что–то не так? — встревоженно спросил он, заметив, что Ферн стала белой, как полотно.

— Может быть, Моргас? — прошептала она.

— Да, кажется, Моргас.

На слабеющих ногах Ферн подошла к окну и прижалась пылающим лбом к стеклу. Она смотрела на облака, сквозь которые просвечивало синее небо, и пыталась осмыслить то, что сейчас узнала. «Моргас там. Она там, и она неуязвима. И если она не ищет меня, значит, я должна найти ее. В Рокби. — Сердце Ферн мучительно сжалось. — Я не могу, я не готова. У меня нет сил снова бороться с ней. Да и как? Она же бессмертна!» Ферн пыталась справиться с охватившей ее слабостью. Ей казалось, что прошла целая вечность, прежде чем она смогла успокоиться. Она повернулась к Лукасу.