Ночной ангел. Книга 1. Путь тени - Брент Уикс Страница 21

Солон блокировал алебарду длинным мечом, шагнул вперед и пнул Логанова воина в живот. Несколько лет назад он доставал ногой до головы противника. Наверное, следовало радоваться, что ему вообще удалось одержать победу над стражником Джайров, но это лишь благодаря тому, что он дружил с предсказателем и мастером клинка второго эшелона. «Фир затянул бы длинную песню о том, как я разжирел, — подумалось ему. — И о том, каким стал неповоротливым».

— Милорд, — сказал Уэндель Норт, приближаясь к сражающимся.

Логан прекратил борьбу, в которой проигрывал. К нему подошел Солон. Мажордом окинул гостя настороженным взглядом, но ничего ему не сказал и повернулся к Логану.

— Милорд, ваша матушка только что вернулась.

— Да? А где она была, Уэндель? Гм… то есть, мастер Норт? — спросил юный лорд. Общаться с воинами было проще, но, разговаривая с человеком, который еще неделю назад мог запросто его отшлепать, мальчик нередко смущался. Солон, несмотря ни на что, не позволял себе и намека на улыбку. Пусть леди Джайр принижает сына как хочет. Солон не желал принимать в этом участия.

— Она встречалась и беседовала с королевой.

— О чем?

— О возможности стать полноправной попечительницей.

— Что? — спросил Солон.

— Леди Джайр просит королевского позволения быть герцогиней до тех пор, пока не вернется герцог или пока наш лорд не достигнет совершеннолетия, то есть до двадцати одного года, мастер Тофьюсин. Таковы существующие в этой стране правила.

— Но ведь отец оставил письма, в которых передает свои права мне! — воскликнул Логан. — Король не может вмешиваться в такие дела, если только они не связаны с государственной изменой.

Уэндель Норт нервно поправил очки.

— Вы не совсем правы, милорд.

Солон взглянул на воинов, которые пара за парой прекращали учебные бои и подходили ближе к хозяину.

— Не отвлекаться! — прикрикнул на них Логан, и стражники тотчас вернулись на прежние места.

— Король вполне может приставить опекуна к несовершеннолетнему лорду, если хозяин дома, покинув его, не оставил соответствующих документов, — сказал Уэндель. — Ваш отец написал два письма, в которых передал вам свои полномочия, и отдал одно вашей матушке, а второе мне. Как только я узнал сегодня, куда она направляется, сразу пошел проверить, на месте ли моя копия. Я хранил ее под замком, в надежном месте. Письмо исчезло. Простите, лорд Джайр. — Мажордом покраснел. — Клянусь, я тут ни при чем. Мне казалось, ключ от тайника есть только у меня…

— Что же сказала королева? — поинтересовался Солон.

Уэндель моргнул. Солон догадался, что мажордому все известно, но он не хочет рассказывать гостю, насколько ладно работает его команда подсматривающих и подслушивающих. Мгновение-другое помедлив, Уэндель ответил:

— Вопрос может решиться довольно быстро и просто, однако король не позволяет королеве самостоятельно принимать решения. Когда она разговаривала с вашей матушкой, он перебил их и сказал, что займется этим делом сам. Простите, но я не знаю, что это значит.

— А я, кажется, знаю, — пробормотал Солон.

— Что? — спросил Логан.

— Кто ходатай по делам вашей семьи?

— Я первый спросил, — возмутился Логан.

— Молодой человек!

— Граф Римболд Дрейк, — немного мрачнея, ответил Логан.

— Нам нужно побеседовать с графом Дрейком. Немедленно.

— А обуваться обязательно? — спросил Азот.

Он не любил носить башмаки. В них невозможно определить, насколько скользкая грязь под ногами, и потом они вечно жмут.

— Нет, совсем не обязательно. Явишься к графу Дрейку в приличном платье и босиком! — сказал Дарзо.

— Серьезно?

— Конечно нет.

Азот всю жизнь завидовал сыновьям торговцев и лордов, которых видел на рынке, однако ни разу не задумывался о том, насколько неудобна их одежда. Но теперь Дарзо его хозяин и уже начал злиться, потому что Азот, собираясь, слишком долго возился. Пришлось умолкнуть и смириться с судьбой. Он жил у Дарзо еще не так долго и до сих пор боялся, что ему укажут на дверь.

Они отправились по Ванденскому мосту в восточную часть города. Азот будто вступал в новую жизнь. Он никогда даже не пытался пересечь мост и не верил тем цеховым крысятам, которые заявляли, будто им это удалось, потому что мост охраняли стражники. На восточном берегу не было ни развалин, ни бесхозных зданий.

По здешним улицам не слонялись попрошайки. И пахло тут совсем по-другому — чем-то чужим, незнакомым. Запаха скотных дворов Азот совсем не чувствовал. Даже система сточных канав на этом берегу действовала иная. На главных улицах их вообще не было. Жители не выплескивали помои и нечистоты прямо из окна, чтобы те мало-помалу стекли, куда следует, а несли их туда, где по краям мощеных улиц тянулись аккуратные каменные каналы. Словом, тут можно было не бояться вляпаться в какую-нибудь мерзость. Самым же странным и тревожным казалось то, что и от людей здесь пахло противоестественно. От мужчин не несло потом и тяжелым трудом. Женщин сопровождала лишь легкая дымка духов, а не густое облако, смешанное со стойкими запахами пота и похоти. Азот поделился своими мыслями с Дарзо. Тот ответил:

— Над тобой еще работать и работать.

Они прошли мимо длинного здания, из труб которого валил дым. Из парадных дверей выходили сияющие чистотой и идеально причесанные люди. Азот не осмеливался ни о чем спрашивать.

— Это купальня, — объяснил Блинт. — Еще одно заимствование у кьюрцев. Только у нас, в отличие от них, мужчины и женщины моются в таких местах отдельно. Если не считать купальни Мамочки К., конечно.

Хозяйка «Подвыпившей распутницы» поприветствовала Блинта, назвав его мастером Тулии. Он ответил ей с непривычным акцентом и странно беспечным голосом и попросил подать карету.

Когда тронулись в путь, Азот спросил:

— А куда мы едем? И кто такой этот граф Дрейк?

— Один мой старый приятель. Человек благородного происхождения, но на жизнь ему приходится зарабатывать собственным трудом. Он ходатай по делам.

На лице Азота отразилось недоумение.

— Ходатай — это тот, кто совершает в рамках закона куда более изощренные нарушения, чем мошенники, чьи действия ничем не защищены. Впрочем, несмотря ни на что, граф Дрейк — человек хороший. С его помощью я сделаю так, что из тебя выйдет толк.