Наследник - Михаил Ахманов Страница 21

– Безлюдно, – заметил Перфильев. – А был мировой курорт, всесоюзная кузница-здравница! Все, похоже, развалилось к ядреной фене.

– С черного хода въезжаем, командир, по старой дороге, что через заводской район проложена, – пояснил Рудик. – Восточнее есть другая магистраль, новая бетонка, по ней автобусы в Кизыл курсируют и туристы ездят. Там более интенсивное движение. – Он подумал и добавил: – Хотя по нынешним временам туристов здесь не очень. Не ездят отдыхать из России – далеко, дорого, опасно… Шалят в горах, даже под самым городом шалят.

– Что же ты по бетонке не поехал?

– Хотелось вас мимо «Мартыныча» прокатить. И еще эта дорога проходит к западу от озера и райцентра, а оттуда к Ташу ближе. Я по карте смотрел.

– Это ты зря, – сказал Перфильев. – В карты полковники и генералы смотрят, а тебе не по чину, вы с Димычем рядовые бойцы и обязаны ориентироваться на местности без всяких карт, по интуиции и запаху. Вот скажите, парни, чем тут пахнет?

– Травой и пылью, – отозвался Рудик.

– Еще, кажется, навозом, – неуверенно добавил Дима.

– Конским, – уточнил Перфильев. – Есть много разновидностей дерьма, от человечьего до слоновьего, и различать их нужно… Оп-па! – воскликнул он, прервав свои рассуждения на самом интересном месте. – Это кто тут у нас развлекается? Тормози!

За поворотом поперек дороги лежало дерево. Срублено недавно – листья еще не успели завянуть, и крона перегораживала половину шоссе. Другая половина была блокирована толстым стволом в морщинистой коре, на котором устроились двое мужчин разбойной внешности – бородатые, в папахах и бешметах, с кинжалами и саблями у пояса и лежавшими на коленях «калашами». Третий – видимо, главарь – сидел, подбоченившись, на пегом жеребце, поигрывал плетью и разглядывал «ЗИМ» и его пассажиров с явно нехорошим интересом.

– Двигаем назад? – спросил Рудик, выжимая сцепление.

Но сзади, с обеих сторон дороги, вынырнули еще двое с автоматами, совсем молодой мальчишка и парень постарше, с хищным лицом оголодавшего шакала. Ствол в его руках дернулся, и это движение было понятно без слов: мол, выходите из машины.

Перфильев вылез первым, тихо бросив Каргину:

– Попробую зубы заговорить, а ты, Леша, не зевай.

Опустив плечи, ссутулившись, он направился к всаднику. Каргин, с видом полной покорности, сложил ладони на шее, прислонился боком к дверце, приказав охранникам:

– Делай, как я! Стоять и не двигаться!

– Да мы их… – начал Рудик, но Каргин нахмурился и прорычал:

– Не двигаться, говорю! У этих пять стволов, а у вас что? Только трупов молодых нам не хватает!

Парень, похожий на шакала, упер ему в спину автомат, мальчишка и двое бородатых, небрежно поднявшихся с бревна, держали на прицеле остальных. Перфильев, приблизившись к всаднику, задрал голову и, испуганно моргая, дрожащим голосом поинтересовался:

– В чем дело, джигит? Таможня у вас тут, что ли? Так мы готовы заплатить!

Каргин увидел, как шея у Рудика наливается кровью, а Дмитрий сжимает кулаки. Ребята были из спортсменов, молодые, горячие, еще не битые… Таких майор Толпыго учил сурово, в грязи по канавам валял и тыкал носом в очко, приговаривая: нет приема против лома кроме хитрого ума! Вспомнив об этом, Каргин прошипел:

– Стоять, болваны, сопротивления не оказывать! Ноги на ширину плеч, глаза в землю!

Всадник вынул ногу из стремени, ткнул Перфильева в грудь сапогом.

– Платить хочешь? Заплатишь! Все давай! – С довольным видом оглядев машину, он заметил: – Какой тачка! Большой, черный, богатый… В такой миллионер ездит!

Один из бородатых осклабился, что-то сказал на туранском, и главарь, снова ткнув Перфильева ногой, тоже скривил рот в ухмылке.

– Вот Муса говорит, что с такой богатый нужно доллар брать, десять миллионов. По миллиону за слуг, два – за твой голова, и пять за то, что русский. Дашь столько?

– Откуда у меня такие деньги? – прохрипел Перфильев, придвигаясь поближе к главарю.

– Соберешь, когда у нас погостишь! Пальцы резать будем, неделя – палец, тогда соберешь.

Парень за спиной Каргина буркнул:

– Рубли, доллар – где?

– В кармане, – сказал Каргин, слегка поворачиваясь. – В том, что справа. Достать?

– Сам!

Чужая рука полезла в карман. Ствол уже не упирался в спину, а Перфильев стоял совсем рядом со всадником и канючил:

– Я за базар отвечаю, мужики, плачу, раз попал, но только чтоб сумма была не выше крыши. Борзеть-то не надо! Мне ведь десять лимонов век не собрать! Мамой клянусь! Сто кусков зелеными еще куда ни шло, а на большее мне не подписаться!

Всадник свесился с седла, схватил Перфильева за волосы, прижал лицом к колену.

– Торгуешься, хакпур? [16]С Ибадом здесь не торгуются, клянусь аллахом! Ибад не подбирает мелочь! Ибад – бейбарс… [17]

– Ибадь твою мать, сучонок! – рявкнул Перфильев, единым махом сдернув всадника с коня. Вероятно, он успел сломать ему шейные позвонки – тело главаря обмякло и, словно мешок с песком, рухнуло на одного из бородатых. Тот упал, выпустив автомат. В то же мгновение Каргин развернулся и ребром ладони ударил шарившего в кармане в переносицу. Удар не смертельный, но ошеломительный – кости трещат, кровь потоком, из глаз слезы и, конечно, болевой шок… Он перехватил оружие, вырвал, вскинул и прострелил второму бородатому плечо.

Оставался мальчишка, но он, похоже, был совсем растерян, стоял с поднятым вверх «калашниковым» и смотрел на Каргина умоляющими глазами.

– Брат… не убивай брата… – прошептал мальчик, глядя, как автоматный ствол движется к залитому кровью лицу.

– Всех разоружить, – распорядился Каргин. Рудик с Димой бросились выполнять приказ, а он поглядел на парня, который ворочался на земле, мотая головой и вскрикивая от боли. Потом перевел взгляд на мальчишку.

– Твой брат? Где живете?

– Брат, Шариф… А я – Закир… Мы из Уч-Аджи, что под Кизылом…

Наверное, ему казалось, что, сообщив свое имя, он вступает с победителем в какие-то более тесные отношения и может рассчитывать на пощаду. Заблуждение юности, мелькнуло в голове у Каргина. Тут смотря на кого напорешься…

Он поглядел на Закира и сказал:

– Хороший у тебя старший брат и учит тебя хорошему: грабить на большой дороге. Ну, забирай его, да уматывайте оба! Узнаю, что снова подались в бандиты, разыщу и в Хель отправлю. [18]Одином клянусь!