Царьград. Крестовый поход - Андрей Посняков Страница 21

Почесав голову, Алексей, не глядя на веселящихся людей, быстро зашагал в корчму, пока еще практически безлюдную — на «Святом Николае» сейчас было куда интереснее и веселее.

Отец Пелагеи, толстый и жизнерадостный кабатчик по имени Эраст, при появлении посетителя оживился и самолично поднес Лешке стаканчик терпкого местного вина, про которое говорили, что оно ничуть не хуже Родосского. Молодой человек выпил… Да, определенно — не хуже.

— Сколько с меня?

— За счет заведения, — широко улыбнулся хозяин корчмы. — Вы у меня сегодня — первый. Все на корабле… Ничего, скоро пойдут обратно…

Лешка попросил еще стаканчик, кабатчик с улыбкой принес, налил и себя, присел рядом. Совсем хорошо — вот и пошла беседа…

Корабль? Нет, «Святой Николай» первый. Рыбаки? А что им делать в столице? Улов они здесь продают, перекупщику… Постойте-ка! Так ведь он здесь и был. Ну, да, третьего дня как раз и швартовалась его шебека.

Вот как! Перекупщик!

Чего же разбойники не использовали для вывозки награбленного добра его судно? Да мало ли чего! Причин тому может быть множество: не успели, не хотели зря подставлять своего человека, да и вообще — может быть, этот самый перекупщик и вовсе не их человек? Просто попросили передать записку… Даже не записку — просто передать на словах некоему рыбачку, чтоб встречал «Святой Николай» на баркасе — там-то, сям-то и тогда-то. Могло такое быть? Вполне. Да, наверное, все так и было. И, тем не менее, перекупщика надо бы по возвращении проверить, обязательно проверить, незаметненько так понаблюдать — не связан ли, не замазан ли, не вхож ли?

Ладно, с перекупщиком потом. Главное сейчас — усадьбы! Уже то хорошо, что подтвердилась версия — именно на «Святом Николае» бандиты увезли награбленное, и — именно на остров Дракона. Оставался, правда, ма-а-аленький червячок сомнения — а что, если эти липовые представители Алоса Навкратоса на само деле — вовсе не липовые, а совершенно честные посторонние люди? Нет, не может быть! Уж слишком много совпадений, а когда их много, это уже никакие не совпадения — это правило.

— Усадьбы? — переспросил Эраст. — Да, есть тут, на острове несколько. Пасут скот, хлеб сеют, оливы выращивают. А вам что до них? Добраться? Не, добраться до них только по морю… Прямиком, через горы? Ой, я бы не рисковал… Да, может, кто и знает тропинки… Какие-нибудь пастухи. Ха! Да вот хоть тот же Парос — он много где шастает.

Алексей допил вино.

Парос! Опять этот Парос.

Как бы только его расспросить? Или просто взять и нанять в проводники. А что, идея неплохая!

Вернувшись к причалу, Алексей поискал глазами Пароса — уж такого видного парнягу нельзя было не заметить даже в праздничной веселой толпе… А вот, не было! Невеста — или кто там она ему. Скорее всего — никто — была, а самого парня — нет. Но, ведь, он только что тут крутился! Спросить у Пелагеи? А и спросить!

Поймав взгляд девушки, Лешка мотнул головой, увидев, как красивое лицо Пелагеи на миг озарилось лукавой улыбкой. Отстав от подруг, девушка нарочито медленно пошла по причалу, обогнула корчму, остановилась, оглядываясь… Убедившись, что молодой человек идет за ней, как привязанный, прибавила шагу… И остановилась лишь за деревней, в заросших густыми кустами предгорьях. Подбежавший Лешка едва не налетел на нее, тяжело дыша, остановился…

— Ну, наконец-то! — обняв парня за шею, Пелагея принялась целовать его в щеки и губы, и Лешка чувствовал, что быстро поддается столь яростному напору, поддается с большой охотой и почти с такой же яростью.

Сняв с девчонки жилетку, он зубами развязал завязки рубашки и, обнажив грудь, принялся ласкать языком быстро ставший твердым сосок Пелагея застонала:

— О, не здесь, не здесь… Бежим туда, к лугу.

Луг, заросший мягкой зеленой травой и ярким желто-розово-голубыми цветами был великолепен. Ласково светило солнце, и сине небо казалось звенящим хрустальным куполом, как оно и было по канонам священных книг.

— Как славно!

Обернувшись, Пелагея, смеясь, повалилась в траву, и Лешка последовал за нею — как в омут. Упал — о, как сладковато-пряно пахнуло цветами! — погладил девушку по щеки, осторожно снимая одежду.

Вот ярким большим цветком расцвела в траве сброшенная алая юбка… Туда же последовал и красивый шелковый поясок, и коралловое ожерелье, и рубаха…

И, крепко прижав любовника, Пелагея приняла его в свое лоно…

А потом они валялись в траве, счастливые и довольные всем: и тем, что только что меж ними произошло, и тем, что еще произойдет — и, быть может, не раз — и этим прекраснейшим лугом, пряным запахом трав, цветами, бездонно синим небом. Всем!

Ни о каком Паросе, естественно, спрашивать не хотелось. Но надо было.

— Какое красивое ожерелье! — протянув руку, Лешка поднял из травы бусы и попросил:

— Надень. И пояс.

Карминно-красные бусы еще больше подчеркивали приятную смуглявость нежной девичьей кожи, а пояс, повязанный чуть ниже пупка скрывал… нет, совсем ничего не скрывал, а тоже — подчеркивал.

Встав, Пелагея потянулась — хищно и грациозно, словно пантера:

— Представь, если б это был мой повседневный наряд!

— Тогда б вся деревня точно сошла с ума! — засмеялся молодой человек.

Порыв теплого ветра играл темно-русыми волосами девушки.

— Какие красивые цветы! — посмотрев вокруг, она с улыбкою повернулась, нагнулась, лукаво стрельнув глазами. — Ты похвалил ожерелье…

А пояс? Подойди, рассмотри поближе…

Ага, пояс ей нужен, как же…

Лешка подошел сзади, медленно провел пальцем по спине Пелагеи и, не сдерживая себя, ухватил обеими руками за талию…

Девушка только охнула…

А потом — и закричала, радостно и довольно…

Пояс… Перед Лешкиными глазами сверкал вышитыми золотыми кошечками пояс… Шелковый такой, зеленый…

Пояс…

— Что-то не так? — дернулась девушка, и Лешка постарался прогнать от себя посторонние — в этот момент, уж точно, посторонние — мысли…

Но вот потом…

Он вытянулся в траве, с удовольствием ощущая, как нежно щекочут кожу травинки. Погладил прильнувшую к нему девушку по плечу.

Пояс… При чем тут пояс?

А при том!

Ну, точно… В голове старшего тавуллярия словно бы включился компьютер. Зеленый шелковы пояс с вышитыми золотыми нитками кошечками. Такие только что продавали на «святом Николае», и местные модницы их с удовольствием покупали. Вот и Пелагея купила или, скорее всего, подарил кто-нибудь… Кто-нибудь… Да Парос — кто же еще-то? Кажется, в корчме речь шла о каких-то подарках… Стоп!

Алексей во всех подробностях вспомнил всю сцену швартовки «Святого Николая». Вот судно подходит к причалу, швартуется. Спускают парадный трап, к нему, по причалу, идут празднично одетые люди, и среди них — Пелагея с Паросом. На Пелагее карминно-красные бусы и пояс. Шелковый, зеленый, с золотыми кошечками. Вот этот.