Wunderland обетованная - Петр Заспа Страница 21

«Я многое узнал о будущем моей Германии, — с готовностью ответил он. — Такая она мне нравится больше. Я всего лишь приближаю неизбежное. Проиграв в войне и лишившись имперских амбиций, Германия займётся собственными проблемами и благополучием своего народа. Я читал в подшивках ваших газет, что Германию называли самой развитой страной Европы. Так разве не об этом твердит фюрер и мечтает весь немецкий народ? Что делать, если налицо парадокс: чтобы победить, мы должны проиграть?»

Такой ответ показался командиру вполне логичным и искренним, и он успокоился.

— Добро, попробуем Отто в деле.

Штурман удовлетворённо кивнул и, ткнув пальцем в карту, добавил:

— Предлагаю занять позицию здесь, на семидесятой широте. Хоть вдоль берега, хоть напрямую через Варангер-фьорд, нас не проскочить. И глубина здесь до трёхсот метров. Самое место для засады, командир.

Дмитрий Николаевич взглянул, куда указывал штурман, и согласился. Он и сам уже пришёл к такому выводу, штурман лишь подтвердил его мысли.

Туман сгустился ещё сильнее и теперь, подобно грозовым облакам, медленно полз над взбесившимся морем. Порывы ветра безжалостно его рвали, и тогда взгляду открывались тяжёлые свинцовые волны, несущиеся, как локомотив, к далёкому берегу. В воздух взмывали хлопья белой пены и падали на плексиглас остекления рубки. Дмитрий Николаевич потрогал ставшие мокрыми от избыточной влажности волосы и направил бинокль в открывшийся на несколько минут просвет. Ничего. Стёкла покрылись водяной плёнкой, и он отдал бинокль штурману, убедившись в полной его бесполезности. Над головой слышалось непрерывное жужжание радиолокатора. При такой паршивой видимости надежда была только на него.

— Что на экране?

— Чисто, — ответил штурман. — Сейчас больше толку от акустиков, чем от локатора.

И с этим не поспоришь. Дмитрий Николаевич окинув взглядом рубку — не забыл ли чего? — нырнул в верхний рубочный люк.

— Глубина пятьдесят метров, — бросил он рулевым.

Лодка зашипела вытесняемым воздухом и начала погружение на заданную глубину. Качка исчезла, и теперь ничто не мешало акустикам слушать море, следя за экранами.

Отто первым уловил характерный высокий визг винтов эсминца. Пеленг указывал на северо-запад, в направлении острова Вардё, потому этот звук заставил всех вскочить с мест. Это был главный намёк на конвой. Отто с каменным лицом, нахлобучив на голову массивные наушники, загибал пальцы.

— Что ты считаешь? — спросил его наблюдавший за сонаром мичман.

— Не мешай. Я показываю, сколько слышу кораблей.

— Четыре? — недоверчиво покосился на экран мичман. Там пока что тускло светилась блямба от одной цели.

— Да, эсминец и тральщики. Транспортов пока не слышу, хотя что-то пробивается.

— Точно? Доложить, что слышим конвой?

— Докладывай, а я ещё послушаю.

Получив доклад, Дмитрий Николаевич поёрзал в командирском кресле и, покосившись на прочерченную на карте штурманом линию, заметил:

— Ну, вот и дождались.

— Да, похоже на конвой. Пеленг точно на ожидаемое направление указывает.

Вдруг с поста гидроакустики прозвучал ещё один доклад:

— Товарищ командир, Отто слышит множество шумов сзади нас, на востоке!

— Не отвлекайтесь! Нас интересует только немецкий конвой.

Кто мог быть на востоке, северней полуострова Рыбачий? Дмитрий Николаевич пожал плечами. Наверное, советские корабли? Некогда распыляться на классификацию всего, что вокруг. В такую погоду не пропустить бы главную цель.

Ещё через час Отто слышал уже всех участников конвоя. Его слова подтверждались экранами гидролокаторов, и «Дмитрий Новгородский», всплыв на перископную глубину, стремительно пошёл в атаку.

Три гружёных по ватерлинию транспорта жались к берегу. Несмотря на туман, рядом, с наветренной стороны, шёл ряд тральщиков и ставил дымовую завесу. В помощь им низко над водой пролетели две немецкие летающие лодки и сбросили дымовые шашки. Дальше в море своих подопечных стерегли три эсминца. Между ними, как доберманы на цепи, рыскали, не рискуя отходить далеко, четыре торпедных катера. Ещё в тумане мелькали силуэты небольших буксиров, но на них Дмитрий Николаевич решил не обращать внимания, чтобы окончательно не сбиться с толку. Его больше интересовали невидимые в перископ, но замеченные локатором три крупных корабля, прикрывавшие конвой на дальних подступах. Отто с сомнением охарактеризовал их как крупные эсминцы, а возможно, даже вспомогательные крейсера. И ещё не давала успокоиться мысль, что не исключено и присутствие подводных лодок. Ревущее море надёжно скрывало их тихую поступь, и от этого они становились ещё опасней.

Дмитрий Николаевич сдвинул на затылок пилотку и вновь приник к перископу. Вот так конвой! На эсминцах вдруг вспыхнули огни, и он увидел, что изрыгающие столбы дыма стволы орудий задраны вверх. Теперь над конвоем разгорался воздушный бой. Между низко ползущими облаками мелькали тени самолётов. Одни носились где-то в высоте, другие скользили над самыми волнами. Где здесь свои, где чужие? Дмитрий Николаевич уже ничего не понимал и лишь завороженно смотрел на вспыхивающие белые бутоны зенитных снарядов. По курсу появились ещё какие-то мелкие судёнышки. Их швыряло как щепки, но и они, задрав вверх стволы пулемётов, стреляли в воздух.

— Сколько тут всего! — прошептал Дмитрий Николаевич. — Ну и карусель!

«Дмитрий Новгородский» неумолимо приближался к цели, и теперь силуэты транспортов всё чаще появлялись среди клубов тумана и дыма.

«Сачук говорил, — вспомнил командир, — что немецкие торпеды, с большой уверенностью на попадание, можно запускать с дальности двух миль».

Дождавшись, когда они достигнут этого рубежа, он выбрал первый транспорт и с щедростью хозяина, у которого этого добра девать некуда, дал команду на стрельбу четырьмя торпедами, опустошив все торпедные аппараты.

— Время хода торпед до встречи с целью — сто восемьдесят секунд, — тут же доложили из БЧ-3.

Дмитрий Николаевич не стал смотреть на первый транспорт, потому что начали поступать доклады о перезарядке торпедных аппаратов новыми торпедами, и полностью сосредоточился на втором.

Он ещё трижды успел их опустошить, как вдруг его отвлёк взволнованный выкрик Отто. Он услышал визг торпеды на кормовых углах. И эта торпеда шла на них!

— На кормовых? — удивился командир.

Он развернул перископ и неожиданно увидел совсем рядом несущиеся развёрнутым строем шесть торпедных катеров. На волнах их безжалостно швыряло из стороны в сторону. Небольшие серые корпуса взлетали в воздух, оголяя винты, чтобы затем рухнуть и исчезнуть в белой пене. Но с упорством носорога они продолжали рваться к цели. А на их коротких мачтах развевались красные флаги. Пять катеров нацелились на ринувшиеся им наперерез эсминцы. Но шестой, рассмотрев среди волн рубку «Дмитрия Новгородского», стремительно приближался с решимостью если не торпедировать, то во что бы то ни стало таранить, лишь бы не упустить лодку.