Герцог. Путь в неизвестность - Рустам Панченко Страница 21

– Как тебя звали на родине? – спросил я, не подумав о неуместности этого вопроса в данный момент.

– Валентин. Смирнов Валентин Петрович. Ладно. Хватит об этом. Сейчас позови Учителя.

Быстренько метнулся к двери. Не успела дверь открыться, как на меня уставилась куча народа.

– Учитель. Вас отец зовет, – сообщил негромко.

Мужчина вошел, и дверь снова прикрыли. Он подошел к постели герцога и присел на край.

– Учитель, – начал говорить раненый, – в последнее время я совершил много глупых ошибок. И большинство из них, к моему сожалению, не успею исправить. Помоги моему сыну сделать это и не допустить подобных оплошностей. И, если сможешь, помоги исправить мои ошибки. Особенно же меня беспокоит купец.

Наставник кивнул.

– Еще ты обещал научить его всему, что умеешь сам. Твое слово в силе? – спросил герцог.

И снова последовал кивок.

– Хорошо. Тогда зови Седа и Берта. – Родитель закашлялся.

Наставник подошел к двери, что-то сказал, и в дверь вошли двое. Один мне уже был знаком. Берт, мужчина с телеги. Вторым был немолодой, но подтянутый человек в военной форме.

– Присаживайтесь, господа, – начал свою речь отец. – Не перебивайте, и так сил осталось немного. Это моя последняя воля. Приедет нотариус, мы ее зафиксируем. Пока же слушайте. Перед тем как возмутиться, подумайте хорошо, ибо это моя последняя воля. Готовы ли вы ею пренебречь? – Так как ответа не последовало, отец продолжил: – Значит, так. Опекуном Кевина будет Сед. И не возмущаться. Моему сыну не гувернер нужен. Сомневаешься? Спроси у Учителя.

Наставник снова кивнул.

– Кевин в свои почти двенадцать лет даст фору многим двадцатилетним. Ему нужен советник, ты будешь главным. На тебе военные силы герцогства и все, что с ними связано. Берт, на тебе хозяйство.

Селянин начал говорить, что ему с этим не справиться и что-то подобное в том же духе.

– Заткнись, барон. Тебя не спрашивают. Ты и так уже не один год помогал мне разгребать все это.

Барон? А это уже интересно. И сколько тут таких скелетов распихано по разным шкафам и шкафчикам? Немного помолчав, раненый обратился к пожилому наставнику:

– Учитель, вырасти из этого лоботряса человека. Это моя последняя просьба. Выполни ее, пожалуйста.

Герцог замолчал. Молчали и все присутствовавшие в спальне. Было видно, что герцогу становится хуже, но он держался.

– Последнее. Кевин де Сента с данного момента как старший представитель семьи является вашим герцогом. На нем лежит вся полнота власти. Вы можете ему советовать, но принимать решения будет он и только он. И не вздумайте оспаривать это. Хотя… Если начнет зарываться, можете дать по шее.

Снова наступила тишина, но продолжалась она недолго. Герцог потребовал, чтобы все, находящиеся за дверью, вошли в спальню. Народу зашло, скажу вам, довольно много. Странно, мне всегда казалось, что людей здесь считаные единицы. Это же нужно так уметь шифроваться!

– Кевин, – это уже говорилось мне, – опустись на колено.

Не понимая, что происходит, опустился на колено и вслед за отцом повторил слова присяги императору, герцогству и семье. После этого, обратившись к свидетелям сего действа, его сиятельство потребовал с них клятвы, что они исполнят его последнюю волю.

Первым поклялся маркиз Седаниум. Его примеру последовал барон Берт.

– Не могу просить тебя дать клятву, Учитель… – начал говорить герцог.

Но тот прервал его слова, просто встал на колени. Произносил он слова клятвы повседневным тоном, но звучали они как слова монарха, а не как речь простого вояки.

Раненый герцог попросил пить, и ему поднесли какой-то напиток. Некоторое время мы сидели в тишине, но вдруг в дверь постучали – оказалось, приехал нотариус.

Сколько же прошло времени, если он уже приехал? Или с какой скоростью он несся сюда, мы вроде бы ехали намного дольше? Его пригласили в спальню и заставили записать и заверить завещание. Свидетелями данного действа выступили трое опекунов, а также около десяти человек, находившихся в замке. Было видно, что не всем по душе происходящее. После того как документы были оформлены, нотариуса отправили обратно в город.

После этого умирающий синьор обратился к своим вассалам:

– Друзья мои! На протяжении многих лет вы безупречно служили империи и семье де Сента. Никто не может упрекнуть вас в нарушении данного слова. К сожалению, вынужден вас покинуть. Новым герцогом де Сента будет мой сын Кевин. На его очень юные плечи возлагается огромный груз власти. Никто не снимет с него ответственности, несмотря на его годы. Хочу спросить: готовы ли вы принести присягу новому герцогу де Сента? Готовы ли помогать ему исполнять свой долг перед империей и людьми? Не побоитесь ли поддержать столь молодого правителя?

Герцог замолчал и закрыл глаза. Какое-то время в комнате стояла мертвая тишина. Было слышно всех мух, которые находились в этом помещении. Первым на колено передо мной опустился Сед. Его примеру последовал Берт. Потом это проделали еще пятеро благородных. Двое были преклонного возраста, трое – относительно молоды.

Небольшая группка аристократов стояла отдельно и о чем-то шушукалась. А эти как здесь оказались, вроде бы их раньше в поместье не было? Мне очень не понравилась эта компания. Тихонько спросил у отца о том, кто это такие? В ответ услышал, что это головная боль герцогства и его лично. Они постоянно что-то придумывают на свою голову, вечно пребывают в каких-то интригах. Ввиду скорой кончины владыки данной территории эти люди явно не прочь перекроить ее по-новому.

«Если сейчас оставить все как есть, то с этими интриганами хлебну горя по полной программе!» – подумал тогда. Поэтому решил сразу поставить себя как правитель. Повернулся к группе заговорщиков и произнес:

– Господа, я не услышал вашей вассальной клятвы. Или вы считаете, что это ниже вашего достоинства – исполнять волю герцога?

В мою сторону обернулись все присутствовавшие в комнате. Потом от группы дворян, не принесших клятву, отделились двое и направились в мою сторону. Они были немолоды, лет за пятьдесят – точно. Спесивого выражения их лиц я бы не смог изобразить даже под страхом смерти. Остановившись передо мной, они смерили меня уничижительными взглядам, и один из них заявил:

– Перед тем как мы принесем тебе вассальную клятву, мальчишка, тебе нужно перестать ходить на горшок и подрасти хотя бы на метр.

Он внаглую уставился на меня. Наверное, это было оскорбление, и я должен был на него отреагировать как маленький мальчик, у которого мозги работают не совсем правильно? Еще допускаю вариант, что они до сих пор считали меня полудурком. Ну а если вас немного удивить? Ой, что сейчас будет?

– Это было оскорбление? – спросил нейтральным голосом.

Правда, для меня это оказалось настолько оскорбительным, что прямо не знал, где переночевать. Шутка.