Первый еретик. Падение в Хаос - Аарон Дембски-Боуден Страница 21

Его беспристрастный тон почему-то нервировал Кирену, а понятные и доброжелательные фразы звучали с обходительностью бьющего по голове молота.

— А почему они занялись этой проблемой? — спросила Кирена.

— Потому что их попросил об этом Аргел Тал. На тот случай, если потребуется помощь ценному члену экипажа, в апотекарионе на борту «Де Профундис» имеется все необходимое для аугментации человека.

— Но я не представляю никакой ценности. — Она сказала так не из жалости к самой себе, просто слова вырвались от смущения. — Я не представляю, чем могу быть полезна легиону.

— Разве?

Ксафен на некоторое время замолчал. Возможно, он осматривал ее безликую комнату. Когда его голос раздался снова, он звучал еще мягче:

— Прости мою небрежность, шул-аша. Я мог бы посещать тебя чаще, но последние дни выдались довольно тяжелыми. Позволь мне пролить свет на твое положение.

— Я рабыня?

— Что? Нет.

— Слуга?

Ангел усмехнулся:

— Дай мне закончить.

— Извини, капеллан.

— На руинах Монархии обнаружено еще несколько потерянных душ, так что ты не единственная уроженка Кхура, которая присоединилась к легиону, когда мы улетали. Но все они оказались в других орденах, и лишь ты попала в братство Зубчатого Солнца. Ты говоришь, что не знаешь, как можешь принести пользу легиону. Но ты уже оказалась нам полезной. Аргел Тал — мой брат, и мне известен ход его мыслей. Он взял тебя с собой как напоминание, как символ прошлого. Ты живое свидетельство величайшего краха нашего легиона.

— Идеальный город не был пристанищем греха. — Она постаралась, чтобы ее слова нельзя было счесть за оскорбление. — Почему вы все время о нем так говорите?

Последовало долгое молчание. Потом глубокий вздох.

— Сам город не содержал в себе греха. Дело в том, что он собой олицетворял. Я уже говорил тебе, что приказал в тот день Бог-Император. У тебя острый ум, девочка. Не задавай вопросов, ответы на которые можешь найти сама. А теперь о твоем желании служить легиону. Скажи, что это для тебя означает?

Она никогда об этом не задумывалась. Это казалось единственно правильным решением после того, как ее привели на корабль. Но была еще и более глубокая причина, необъяснимое желание, которое возникло в бесконечные часы, проведенные в тишине.

— Я обязана легиону жизнью, — сказала Кирена, — и считаю, что это правильное решение. Это было бы справедливо.

— И это все?

Она покачала головой, хоть и не знала, смотрит ли Ксафен в ее сторону.

— Нет. Должна признаться, что чувствую себя очень одинокой и мне скучно.

Ксафен опять усмехнулся:

— Тогда мы решим эту проблему. Скажи, на Кхуре ты была верующей?

Кирена в нерешительности провела языком по пересохшим губам.

— Я слушала проповеди на площадях и ежедневные молитвы, транслируемые по всему городу. Но они не проникали в мою душу. Я верила и знала писание, но все это меня не…

— Не затрагивало.

Кирена кивнула и тяжело вздохнула.

— Да, — призналась она.

А когда тяжелая рука Ксафена опустилась на ее плечо, девушка не смогла удержаться и вздрогнула.

— Мне жаль, — сказала она, — что моя вера не слишком сильна.

— Не жалей. Ты была права, Кирена.

— Я… Что?

— Ты проявила проницательность и силу духа, позволившие усомниться в традиционной вере. Во имя веры человечество за многие столетия достигло небывалых высот. Вера есть топливо для странствия души. Без веры в великие идеи мы несовершенны, лишь единство тела и духа поднимает нас над животными и нелюдями. Но ошибочное поклонение? Почитание недостойного идола? Это грех величайшего невежества. И в этом грехе тебя нельзя обвинить. Гордись этим, женщина.

Подобная похвала из уст ангела наполнила все ее тело теплом, и в ее голосе, впервые после гибели города, прозвучала страсть:

— Как может кто-то почитать недостойного идола?

Снова возникла пауза. Задумчивый вздох, а затем ответ:

— Возможно, люди были обмануты. А возможно, они лицезрели божественность и поклонялись ей, считая достойной поклонения.

— Я не понимаю. — Ее брови в смятении сошлись над невидящими глазами. — Поклоняться можно только божеству, и нет других богов, кроме Императора.

Она услышала еще один вздох Ксафена. Капеллан снова заговорил, и теперь его слова звучали почти вкрадчиво:

— Ты в этом уверена, Кирена?