За девятое небо - Екатерина Мекачима Страница 21

Злата не могла вымолвить и слова – она с замиранием сердца взирала на мертвеца. От взгляда Драгослава стыла кровь, в пустых очах умертвия была лишь тьма – первозданная, пустая, испепеляющая… Это не её отец… Великая Свагора, кто же перед ней?

Злата невольно шагнула назад, продолжая полными ужаса глазами смотреть на мёртвого, что стоял на мосту из осколков ледяных теремов, паривших над пропастью Колодца. Кощей повёл ладонью, и ледяные осколки, следуя его велению, сложились перед ним в лестницу. Взмахнул костяными руками, и останки массивных цепей, свисавшие с его запястий, рассыпались в прах, как и осколки скорлупы Слов птиц Мора, что неприятно блестели на чёрном одеянии. Освободившись, Бессмертный медленно спустился по лестнице, и, когда он ступил на покрытую вечным льдом землю, ждущее его войско невольно отпрянуло.

Миодраг, взирая на Драгослава, молился и Полозу, и Сварогу. Чернек, как и Гудислав, не мог пошевелиться.

– Славные преданные мне воины! – пророкотал Кощей, раскрыв в приветствии руки. – Вам не стоит меня бояться! – Бессмертный подошёл ещё ближе к людям. – Вы освободили меня. – Кощей положил на сердце руку – обтянутые пожелтевшей кожей белые кости – и поклонился. – И за то вам будет великая награда! – гордо расправил острые плечи. – Весь Свет будет у наших ног!

Но люди продолжали затравленно смотреть на Драгослава. Даже Злата не проронила и слова. Кто-то из витязей пятился назад.

– Видимо, мой вид вас слишком пугает, – усмехнулся Бессмертный и, переведя взор на белую, как снег, Злату, что невольно жалась к Бронимиру, проговорил: – А ты, дочь моя? Неужели твоё сердце волхвы не чует родную кровь? – Кощей медленно пошёл к Злате, которая, заставив себя отойти от Бронимира, старалась смотреть на отца без страха. Но даже Полоз в тереме Бронимира испугал её не так.

– Ваш облик, отец, слишком… иной, – просипела царевна. Злата не решилась сказать Кощею о том, что она не чувствует в нём духа отца. Эта мысль пугала царевну не меньше, чем сам Кощей, а может, даже и больше.

Кощей остановился напротив Златы, и она ощутила неистовый холод, исходящий от умертвия.

– Ну же, дочь, обними отца, – оскалился Бессмертный, и Злата вздрогнула. – Неужто в твоём сердце так много страха? – Драгослав наклонил голову набок.

– В сердце Златы страха куда меньше, чем в сердцах каждого из нас, – с поклоном ответил Бронимир, и Кощей хмуро взглянул на него.

– Когда я обращаюсь к дочери, отвечать должна она, а не ты, смертный, – гневно прохрипел Кощей, и Злата вздрогнула, когда он вновь повернулся к ней. – Так ты поприветствуешь своего отца? Я думал, ты рада меня видеть.

– Р-рада, – робко кивнула Злата и, сделав нерешительный шаг к Кощею, замерла. Она не могла даже протянуть Драгославу руки, не то что обнять. Неповоротливый ком страха, смешанный с опустошающим разочарованием и сожалением встал у горла. Злата старательно гнала прочь мысли, пытаясь увидеть в глазах Кощея отца, но волхвовское чутьё подсказывало, что…

– Ничего-ничего, – разочарованно покачал головой Кощей, – всему своё время. – Он положил на плечо Злате руку, и царевна с трудом сдержалась, чтобы не отпрянуть от обжигающего холода, сковавшего всё тело. Кощей, учуяв настроение царевны, криво улыбнулся и, убрав руку, отошёл.

– Миодраг, ты по-прежнему предан мне. – Драгослав подошёл к волхву, что смотрел на него почти таким же взором, как и Злата.

Миодраг, спохватившись, тут же поклонился.

– И ты боишься… – разочаровался Бессмертный. – Верные слуги мои! – Кощей окинул взглядом людей. – Неужели вы ожидали увидеть доброго молодца? – усмехнулся Драгослав так, будто треснул лёд. – И неужели страх перед моим внешним видом лишил вас разума?

– Прошу прощения, великий царь, – положил руку на сердце Миодраг.

– Ох, видимо, не настолько крепки ваши души, чтобы видеть моё истинное обличье. Придётся волхвовать, дабы общее дело продолжать. И чтобы дочь моя наконец-то приняла меня. – Драгослав бросил укоризненный взгляд на Злату, отошёл назад и, раскрыв руки, зашептал.

Вторя леденящему шёпоту, с костяных пальцев Кощея сорвался чёрный дым и окружил его. В дыме, следуя велениям Слов Бессмертного, рождались неясные призраки, что, превращаясь в искусные узоры, плотнее и плотнее окружали Драгослава, пока не скрыли его от глаз. Далёкий крик Ворона разрушил ворожбу, плотный мрак рассеялся, и перед людьми предстал Кощей: в чёрно-серебряном царском платье и плаще цвета ночи; длинные чёрные волосы обрамляли молодое смертельно бледное лицо.

– Так лучше? – усмехнулся он и, обернувшись к Злате, спросил: – Теперь ты можешь подойти ко мне?

Злата смотрела в чёрные глаза отца. Она помнила его очи карими, живыми. Сейчас вид у Драгослава был вполне человеческий, но… Злата, решительно отогнав мысли, медленно пошла к нему. И чем ближе она подходила к Драгославу, тем больше узнавала в нём своего родителя – тот же гордый взгляд, тот же поворот головы, те же волосы и та же полуулыбка… Её отец, её самый близкий и родной человек, стоял перед ней. Тот, кого она и не надеялась больше увидеть… Он снова был в Среднем Мире. Он жив. Он с ней. Он никогда не даст её в обиду. И они вместе отомстят за маму… Неужели она так испугалась его облика, что не заметила истинной сути?

Слёзы защипали глаза, но царевна не смахнула их; она подбежала к Драгославу и обняла его.

– Отец, прости, прости, – шептала Злата, обливаясь слезами.

– Тебе не за что извиняться, родная. – Драгослав обнял Злату в ответ. – Ты спасла меня. Ты вернула меня к жизни. Мы вместе отомстим за маму.

Злата плакала, не могла остановиться – она не чувствовала ледяного холода, исходившего от Кощея, не слышала сухости в его словах, не чувствовала того, что его сердце не бьётся, не обращала внимания на то, что её слезы застывают – она плакала до тех пор, пока внутри не осталась пустота. Тогда Злата медленно отстранилась от Драгослава, который заботливо погладил её по голове.

– Вот теперь я узнаю тебя. – Драгослав смахнул с её щеки застывшую слезу. – Я больше не буду пугать тебя своим истинным обликом, обещаю, – мягко улыбнулся Кощей.

– Отец, я готова принять его… – Злата смотрела Драгославу в глаза. – Я клянусь, что никогда больше не отвернусь от тебя.

– Я не сомневаюсь в твоей преданности, дочка. Но с истинным обликом я повременю. Да и зачем людей пугать? – подмигнул Драгослав Злате, и она улыбнулась.

Царевне показалось, будто с плеч упал неподъёмный камень – она поступила верно, ибо перед ней был настоящий Драгослав. Он говорил с ней, как в былые времена, по которым так тосковало сердце… Они вернутся в Солнцеград, свергнут Веслава с трона, и всё будет как раньше. Почти как раньше – мамы уже не будет. От мыслей о матери на глаза вновь навернулись слёзы, но Злата смахнула их.

– Не печалься, – успокаивал Кощей. – Мама навеки с нами – ибо она в наших сердцах – в твоём и моём, – шептал Драгослав, и царевна кивнула. – Память – великий дар, благодаря которому мы можем быть с теми, кого любим, вечно.