Таверна «Зеленый попугай» - Ульяна Гринь Страница 21

Лекса металась от плиты к столу и обратно, стараясь успеть и к жарящимся кусочкам мяса для второго, и к режущимся овощам для гарнира. Даже магия не справлялась. Или это Лекса не справлялась с магией. Вик то и дело забегал на кухню, выкрикивая название заказанного блюда, и снова убегал в зал.

Туристический сезон начался позавчера. И со вчерашнего дня клиенты валом валили в таверну! Пришлось спешно дозаказывать продукты, спешно искать креплёное вино и лёгкий эль, который заказывали почти все, спешно учиться молниеносно убирать и накрывать столы… Впрочем, Вик сделал из этой рутины настоящее шоу: с золотистыми блёстками в воздухе, с картинными пассами, с магией летающих тарелок. А вот Лексе на кухне приходилось непросто. На кота рассчитывать нельзя, у него лапки. Эразмус встречал и рассаживал людей. Попугай подрабатывал официантом и брал заказы, а также следил за чайной зоной. В общем, все в таверне работали не покладая рук, лап и крыльев. И Лекса чувствовала, что отчаянно устала…

Мясо уже почти дожарилось, и она вытянула руку в сторону сковородки, чтобы отставить её с огня. Но, видимо, визуализация опять подвела, и сковородка с противным звоном упала на пол, а её содержимое шмякнулось на потёртые доски. Пару секунд Лекса стояла, замерев, ещё не осознав, что случилось, а потом до неё дошло. Загубила заказ! Загубила почти два фунта мяса! А-а-а!

Она без сил опустилась на пол и, закрыв глаза ладонями, заревела, как в детстве, когда досада брала верх над чувствами. Но там, дома, сразу набегали служанки и матушка спешила утешить, а тут никого, совсем-совсем никого, чтобы помочь маленькой Лексе…

Тёплые руки обняли, потянули вверх, усадили на табуретку, ласковый голос заворковал:

– Ну, что случилось, что произошло уж такого страшного?

– Мя-асо… упа-ало! – прорыдала Лекса, отказываясь открывать лицо и смотреть на утешительницу.

– Мясо! Ах оно негодное! – в голосе послышались смеющиеся нотки. – Сейчас мы его… Сейчас новое приготовим, ничего страшного!

– Жа-алко-о…

– Жалко не смертельно, миледи! – фыркнула тётушка Йойо и потрепала Лексу по плечу: – Дай-ка мне, милая, фартучек, сейчас я всё приведу в порядок!

– Как? Вы? Вы же клиентка! – изумилась Лекса, созерцая добродушную и такую спокойную тётушку в своей неизменной шляпке. Женщина махнула рукой, будто разбивала в прах все аргументы «против»:

– Ой, мелочи какие! Я же вижу, что ты не справляешься, золотце, помогу, с меня не убудет!

Она сама нашла большой белоснежный передник, повязала его поверх платья и взмахнула руками, будто дирижировала невидимым оркестром. Потом подмигнула Лексе:

– Сколько лет я проработала на этой кухне – тебя, наверное, ещё и на свете не было, деточка!

– Вы… Вы работали раньше в таверне?

Лекса не верила своим ушам. Тётушка Йойо, вся такая субтильная и воздушная, несмотря на общую круглость, вся в рюшечках и цветочках – повариха? Такое невозможно даже представить в самых смелых мечтах! Но по мановению маленьких пухлых ручек сковородка стрелой отправилась в мойку, из угла появилась половая щётка и резво замела мясо с пола, а новый кусок вылетел из холодильника и послушно шмякнулся на разделочную доску – ту, которая для сырого мяса. Тётушка снова взмахнула руками – и всё завертелось, закружилось, захороводило так, как Лексе и не снилось.

– Иди, иди, деточка, там твоему компаньону требуется помощь! Только умойся сначала и больше не плачь так горько!

Лекса поднялась с табуретки, виновато улыбаясь:

– Простите, я не знаю, что на меня нашло… Матушка всегда учила меня держать лицо при любых обстоятельствах.

– Она права, твоя матушка! Но мы, женщины, должны иногда поплакать, чтобы выплеснуть все эмоции. Иди, иди, деточка! Не мешай мне, – и тётушка Йойо жестом подозвала к себе огромный, остро наточенный Виком нож.

Лекса выскользнула из кухни и свернула сразу к туалетной комнате. Там поплескала воды на лицо, поправила причёску и вышла в зал. Надо пользоваться случаем отвлечься от кухни и помочь совладельцу…

Поздним вечером, когда последний гость покинул таверну, а последний клиент поднялся в свою комнату, Вик открыл ящичек кассы и с воодушевлением сказал:

– У нас много денег! Лекса!

Лекса спала, положив руки на стойку, а голову на руки. Под её пушистыми ресницами залегли тени. Умаялась, бедняжка! Вик согнал глупую улыбку с лица и закрыл ящичек. Надо отнести Лексу в постель, пусть спит на мягком.

А принцесса даже не проснулась, пока он нёс её по лестнице, пока раздевал, неумело отстёгивая крючочки и отвязывая шнурки. Оставив Лексу спать, он спустился в зал, послав магию за метёлкой. Пока та мела зал, он вошёл в кухню, озабоченно думая, сколько будет убираться после такого плодотворного вечера, но, к его вящему удивлению, кухня сияла чистотой и радовала глаз порядком. Интересно, кто же тут похозяйничал? Лекса сказала что-то про помощь, пришедшую вовремя, но он настолько замотался, что забыл уточнить – от кого именно пришла помощь. Что ж, раз кухню мыть не надо, можно идти спать! Вот только деньги собрать в мешочек и спрятать под матрасом. Ведь ночного воришку они так и не поймали, хотя дежурили несколько ночей подряд…

Лексе же приснился странный сон. Будто она в своей постели, во дворце, в Эридане, и ей внезапно захотелось посетить туалетную комнату. Но личная дверь в её покоях вдруг перестала слушаться и отказалась открываться. Тогда Лекса побежала к окну и вылетела наружу, чтобы попасть в другую туалетную комнату, и ей это удалось. А из туалетной комнаты она вышла в длинный коридор и решила спуститься в кондитерскую дворца – захотелось маленьких яичных бисквитов, которые так вкусно делала повариха… Но по пути на неё кто-то набросился, схватил в крепкие объятия и уволок в маленькую тесную комнатушку, где было темно, а пахло отчего-то горячим песком и старыми циновками.

Открыв глаза, Лекса страшно удивилась, увидев перед собой совершенно голого молодого человека с забавной причёской светлых волос. Надо кричать, решила она и уже раскрыла было рот, но её крик приглушил, а потом и вовсе заткнул наглый поцелуй сладких губ.

– Отпусти меня немедленно! – промычала она, извиваясь и вырываясь из крепких рук, но парень только усмехнулся: