Дети грозы. Книга 6. Бумажные крылья - Ирина Успенская Страница 21

Благолепие в исполнении Шампура ему решительно не нравилось. Уж слишком все это было правильно, слишком напоказ. И сам Шампур слишком правильный и холодный. Вот точно, холодный! Словно погас тот шальной огонь, на который слетались женщины и к которому яростно ревновали мужчины. А его страсть к Ристане, куда она делась? Сколько раз Шампур клялся, что умрет раньше, чем его любовь, и никому не приходило в голову сомневаться. Нет, не мог он настолько измениться. Что-то тут не так. Еще бы понять, что – и какую пользу это все может принести.

– Джокер, – неожиданно резко прозвучал голос Шампура, как только Морис покончил с жарким. – Давай начистоту.

Морис отложил вилку, промокнул губы салфеткой и поднял взгляд на друга. Тот смотрел на него прямо и серьезно, между бровей обозначилась складка. Казалось, он постарел разом лет на десять.

– Давай начистоту, – отозвался Морис.

– Я не помогу тебе с девочкой Альгредо. Это дурная затея. И миллионов я тебе не предложу. Но мне нужен второй учитель в школе. Лонс хорош, но он слуга. А мне нужен партнер. Ты.

С каждым словом Сильво становилось все холоднее и холоднее, а внутри рос болезненный ком, готовый прорваться наружу и разнести все вокруг, а прежде всего – проклятого Шампура. Где он был месяц назад? Всего месяц… проклятье…

– …которому я смогу доверять. Школа приносит достаточно денег, чтобы хватило обоим. Я выплачу тебе аванс, ты скажи, сколько тебе надо…

– Стой, Шампур! – Морис поднял открытые ладони и весело рассмеялся. – Шис подери, я сейчас заплачу от твоего благородства!

– Джокер… – попробовал вставить слово Сильво.

– Я ценю, забери меня Ургаш! Честно. – Морис пожал плечами. – Но твоя разведка никуда не годится. Ты не слышал, моя троюродная тетушка Тильда скончалась и оставила неплохое наследство. Так что да здравствует свободная жизнь! Никакой женитьбы, упаси меня Сестра, никакой службы. Я слишком молод, чтобы вешать на себя цепи. – Морис схватил бутылку и налил два бокала, один протянул Шампуру, второй взял себе. – Выпьем за свободу, Шампур!

– За свободу, Джокер, – с улыбкой отозвался Сильво, словно не было никакого разговора.

Осушив бокал, Морис встал. Сильво – следом.

– Рад был увидеться.

– Я тоже. Не забывай старых друзей.

– Не провожай.

Обменявшись с Сильво полупоклонами, Морис покинул курительную. Выйдя за порог, щелкнул пальцами – мальчишка подбежал с его одеждой в охапке.

– Умыться.

– Извольте туда, светлый шер. – Мальчишка указал на дверь рядом с курительной.

В умывальной – с горячей водой из крана, как во дворце – Морис на миг позволил себе отпустить лицо. Растер сведенные от улыбок щеки, ополоснулся до пояса, оделся. Глянул в зеркало: оттуда смотрел старик, усталый и потухший. «Что тебе стоило зайти к Шампуру месяц назад?» – спрашивали его больные глаза.

– Ложь, – беззвучно прошипел Морис. – Хисс знает, что ему надо, но все это одна большая ложь.

Старик пожал плечами и исчез, оставив Мориса яростно тереть скулы, чтобы вернуть здоровый румянец, и проклинать Сильво, Альгредо, Ристану и Двуединых. Лишь убедившись, что снова может работать лицом, Морис шагнул в зал. Несколько богатеньких юнцов отсалютовали шпагами, он ответил тем же, оделил беззаботной улыбкой всех сразу – и поймал вопросительный взгляд Лонса. Кивнул, еле скрывая радость: клюнула не та рыба, на которую ставились сети, но оно, может, и к лучшему.

Северянин, велев подопечным продолжать, устремился Морису наперерез. Поравнялся, подстроился к его шагу.

– Пожалуй, стоит поймать вас на слове. Этот ваш фамильный удар не дает мне покоя.

– Завтра я занят, послезавтра, – ответил Морис и добавил тише: – Десять, Хромая Кобыла.

Лонс искоса глянул на занятых тренировками юнцов и еще понизил голос:

– Вы не будете на Большой Охоте?

– Нет.

– Договорились.

Почтительно отворив перед Морисом дверь, Лонс подмигнул и поклонился. Морис в ответ улыбнулся одной половиной рта и вышел. Дверь за ним закрылась, отсекая жизнерадостный гомон и звон. На миг показалось, что навсегда – но Морис отогнал неуместный укол сожаления и принялся искать на вешалке свой плащ: вполне добротный и модный, но куда дешевле одежек всех этих мальчишек, которые знать не знают, что такое добывать себе кусок хлеба. Им боги подали все на золотой тарелке…

Морис уже вытаскивал свой плащ из-под чужого, когда что-то с глухим стуком упало на пол. Он глянул вниз – под ногами валялась застежка. Всего лишь оторванная застежка от чужого плаща. Кусок металла и несколько цветных кристаллов стоимостью в три месяца сытой жизни.

Не успев подумать о том, что кто-то может связать пропажу с его визитом, Морис подхватил застежку и сунул в карман плаща. И только потом сообразил – не с чего им думать на него. Есть же вышибала, подлый простолюдин и вор. Вот он и взял.

Выходил из дверей школы Морис с высоко поднятой головой, как и положено благородному шеру. И, как положено благородному шеру, кинул швейцару монету. Целую сестрицу.