Таймлесс. Рубиновая книга - Керстин Гир Страница 21

— Сдачи не надо, — сказала она.

— Что мы здесь ищем-то? — спросила я, когда мы вышли на тротуар. Водитель высадил нас недалеко от Флит-Стрит. Вокруг шумели машины, толпы людей плыли по тротуарам. Кафе и рестораны на противоположной стороне были забиты до отказа. У бордюра стояли два красных двухэтажных автобуса. Туристы, которых они привезли, фотографировали с открытого второго этажа здание Королевского суда.

— Там, напротив между домами, начинается район Темпл, — мама убрала волосы с моего лица.

Я посмотрела на узкую улочку, на которую она указала.

Кажется, я здесь раньше не бывала.

Мама, наверное, заметила моё озадаченное лицо.

— Вас что, никогда не водили на экскурсию в Темпл? — спросила она. — Церковь и сад — обязательная программа для каждого. И Фонтейн-Корт. Там находится мой самый любимый фонтан во всём городе.

Я сердито посмотрела на маму. Она решила вдруг провести для меня экскурсию?

— Пойдём, нам нужно на другую сторону улицы, — сказала она и взяла меня за руку. Мы следовали за группой японских туристов. У каждого из них была в руках огромная карта города.

За домами начинался совсем иной мир.

Деловитая суета Стрэнда и Флит-стрит осталась позади. Здесь, среди величественных и прекрасных сооружений, которые плотно прилегали друг к другу, царили мир и спокойствие.

Я кивнула на туристов.

— А эти что тут ищут? Самый симпатичный фонтан во всём городе?

— Их поведут смотреть Церковь Темпла, — сказала мама, не реагируя на нотки раздражения в моём голосе. — Она очень старая, с ней связано множество легенд. Японцы такое любят. А на сцене в Миддл Темпле впервые была поставлена «Двенадцатая ночь» Шекспира.

Мы некоторое время следовали за японцами, потом повернули налево и пошли по мощёной дороге, то и дело сворачивая. У меня появилось чувство, будто мы в деревне: пели птицы, пчёлы жужжали над цветочными клумбами, даже воздух казался свежим, словно выхлопных газов в нём не было вовсе.

У каждой двери висела медная табличка с выгравированными рядами имён и фамилий.

— Это всё адвокаты. Доценты института правоведения, — сказала мама. — Не хочу даже задумываться, сколько это может стоить — снимать здесь такой офис.

— И я не хочу, — сказала я обиженно. Как будто нет сейчас более важных тем для разговора, ну честное слово!

У следующего входа она остановилась.

— Вот мы и пришли, — сказала она.

Это был простой, скромный дом. Выглядел он очень старым, не смотря на безупречный фасад и недавно выкрашенные оконные рамы. Я поискала глазами табличку с фамилией, но мама быстро запихнула меня внутрь и подтолкнула к лестнице на второй этаж. Две молодые женщины, которые вышли нам навстречу, приветливо поздоровались.

— И всё-таки, где это мы?

Мама не отвечала. Она нажала на кнопку звонка, поправила пиджак и откинула волосы с лица.

— Не бойся, родная моя, — сказала она. Я не поняла, говорит она это мне или себе самой.

Дверь отворилась с лёгким гудением и мы вошли в светлую комнату. На вид она была обычным офисом. Шкафы, полные папок, письменный стол, телефон, факс, компьютер…

Светловолосая женщина средних лет выглядела вполне обычно. Только очки были немного страшноватые, чёрные как смола, с такой широкой оправой, что лица почти не было видно.

— Чем могу быть полезна? — спросила она. — Ах, это вы, мисс… миссис Монтроуз?

— Шеферд, — поправила её мама. — Я вышла замуж и не ношу больше девичью фамилию.

— О, конечно, — женщина улыбнулась. — Но вы ничуть не изменились. Я бы узнала вас везде и всюду по вашим волосам, — её взгляд соскользнул на меня. — Это, вероятно, ваша дочь? В отца пошла, правда? Как там поживает…

Мама оборвала её на полуслове.

— Миссис Дженкинс, мне нужно срочно поговорить с моей матерью и мистером де Виллером.

— Боюсь, ваша мать и мистер де Виллер на важном совещании, — миссис Дженкинс с сожалением улыбнулась. — А много у вас…

Мама снова перебила её:

— Я хочу присутствовать на этом совещании.

— Но… Вы же знаете, что это невозможно.

— Значит, сделайте так, чтоб стало возможным. Скажите, со мной рубин.

— Что-что? Но ведь… — миссис Дженкинс переводила удивлённый взгляд с меня на маму.

— Просто делайте, что вам говорят, — моя мама никогда ещё не выглядела такой уверенной.

Миссис Дженкинс вышла из-за стола.

Она рассматривала меня с головы до пят. Мне стало так неуютно. На мне всё ещё была неуклюжая школьная форма. Волосы я сегодня не помыла, а просто собрала в хвостик и затянула резинкой. И не накрасилась тоже. (Красилась я вообще очень редко.)

— Вы в этом уверены?

— Конечно, уверена. Думаете, я могу себе позволить так глупо шутить? Пожалуйста, поспешите, дело не терпит отлагательств.

— Ждите здесь, — миссис Дженкинс развернулась и исчезла между двух шкафов за внутренней дверью.

— Рубин? — повторила я.

— Да, — сказала мама. — Каждому из двенадцати путешественников во времени присвоено имя определённого драгоценного камня. Ты — рубин.

— Откуда ты знаешь?

— Опал и янтарь — это первая пара,

Агат задаёт в си-бемоле, он с волчьим оскалом,

Вступает с напевом аквамарин,

Следом за ним изумруд и цитрин,

Близнецы-карнеолы, они в скорпионе, два братца,

Нефрит, номер восемь, засыпать и дать настояться,

В ми-мажор затянул турмалин,

Сапфир — светлый фа, тот, что прямо за ним,

Далее, гордою поступью льва,

Алмаз, это семь, и одиннадцать — два.

Время — опасней реки не найти,

Рубин — вот конец и начало пути.

Мама грустно улыбнулась мне:

— Я до сих пор помню его наизусть.

Пока она читала, у меня мурашки поползли по коже. Это нечто выглядело не как стих, а скорее, как заклинание. В сказочных фильмах злые ведьмы приговаривают что-то подобное у своих горшков с тайным зельем.

— Что это значит?

— Просто анаграмма, составленная и зарифмованная мудрыми людьми, для того, чтобы усложнить и без того сложные понятия. «Двенадцать цифр, двенадцать путешественников во времени, двенадцать тональностей, двенадцать предков, двенадцать шагов к изготовлению философского камня…»

— Философского камня? Что ещё за…? — я осеклась и глубоко вздохнула.

Хватит уже, всё время задаю вопросы, и ни на один из пока не получила нормального ответа. С каждым последующим всё больше запутываюсь.