Ловушка для радуги - Ива Лебедева Страница 21

— Хочешь сказать, Холера пришла на работу в пижаме и тапочках? Да брешешь! — Старшая медсестра быстро убрала журнал назначений со стойки и посмотрела на Михаила недоверчиво.

— А давай поспорим? — вдруг улыбнулся парень. — На… нет, поцелуя будет явно маловато.

— И как ты собираешься мне доказать?

— Да в раздевалке они лежат, — вмешалась в разговор другая девушка. — И пижама, и пушистые крыски под ней.

— Ну вот тебя кто, блин, спрашивал, газета «Правда» ты наша! У меня такая возможность была…

— От этого ее… мужа, что ли, приехала? — Подошедшая Березина устало стянула с головы шапочку и положила ее на стойку. — Непонятно только, откуда он у нее взялся. Да и какой он тогда муж, если живут раздельно и у него нет ни одной ее вещи. В любовника бы еще поверила, а так… фигня какая-то.

— Заграничный, типа… Но спец вроде знающий, смотрел, как Холера оперирует, с полным пониманием процесса и иногда задавал помощникам уточняющие вопросы. И под руку к ней не лез, прямо как знал, что прибьет и не заметит.

— Ты дурак, Мишань? Кто ж к оперирующему хирургу под руку лезет, тут и специалистом быть не надо, — фыркнула Березина. — И вообще, чего это все расслабились? Через… — она глянула на большие часы над ресепшеном, — двадцать восемь минут вторая плановая. Ты Измайлову пах побрил, умник?

— Тьфу на тебя, зараза. — Мишаня злобно натянул на лицо маску и поверх нее уставился на партнершу-соперницу негодующим взглядом. — А сама не можешь?!

— Я бабулю готовила, теперь твоя очередь. И нефиг отлынивать, умный какой! Вот наябедничаю Холере, что ты ее тапочки обсуждаешь вместо того, чтобы делом заниматься.

— Зараза ты, Березина, и нос у тебя холодный, — с обидой сказал Мишаня и ушел, бормоча себе под нос что-то злобное.

К вечеру даже Ксан почувствовал, что для него немного перебор. Две плановые операции плавно переросли в еще две срочные, за окнами давно стемнело, а Валерия продолжала работать так, словно и не она ночь накануне толком не спала, скиталась по мирам призмы, а потом с самого утра не присела. Мужчину обуревали разные чувства: и уважение к невероятной работоспособности и увлеченности Мастера, и невольное беспокойство — а так вообще можно? Нет, можно, конечно, он сам нередко не ложился по несколько суток, но нужно ли? А учитывая зачаточные, буквально на уровне инстинкта, движения скверны во время работы, Валерия каждый раз выкладывалась по полной. И лечила не только физические оболочки, но и буквально вычищала комки скверны из пациентов. Как она это делала, не имея даже понятия об этой самой скверне, не зная о существовании Оружия… Причем она не впитывала скверну, она ее… вырезала. В прямом смысле слова избавляя пораженный орган от разрушающего энергетического узла — хирургическим путем. И выкидывала вместе с использованными кусками ваты, смывала вместе с кровью… Не самый лучший и эффективный способ борьбы с приставучей и растущей дрянью, но без Оружия и это было просто удивительно!

Вот только к вечеру у женщины под глазами всё четче стали проступать темные круги, и в перерывах Ксан даже вынужден был кормить ее с ложечки принесенным ординаторами пюре, потому что у Валерии так тряслись от усталости руки, что она не могла есть. Да и обилие новых впечатлений и в первый раз увиденная скверна наверняка сделали свое дело — прибавили стресса.

Но, словно по волшебству, эта дрожь исчезла без следа через полчаса дремы на узком диванчике в ординаторской. Как только завотделением входила в операционную — от ее усталости словно не оставалось и следа. Ксан смотрел на эти чудеса с неким чувством суеверного ужаса, а потом плюнул на всё и, даже не спрашивая разрешения, взял и влил в нее три куба скверны, как раз всё, что болталось в поясном кошельке, и слегка добавил от себя.