Последний императорский отбор - Александра Плен Страница 21

Точно! Месяц! Почему тогда я отлично себя ощущаю? Я досадливо прикусила язык. Лучше пусть я буду как все, болеть и стонать, чем император решит, что месяц для привыкания ни к чему, и уже завтра заявит на меня права.

– Императрица умеет терпеть боль и никогда не покажет слабости перед слугами, – низким хриплым голосом произнесла я, вскинув голову, – подготовь утреннее платье и шаль.

А сама, немного покачиваясь, словно мне тяжело передвигать ноги, проплыла мимо согнувшейся в поклоне девушки в сторону ванной комнаты.

К вечеру в мои покои заявился император. Впервые за неделю.

– Я слышал, ты неплохо себя чувствуешь? – Он присел на краешек кровати, пристально вглядываясь в мое лицо. Я даже знаю, от кого он это «слышал». Битрисс еще и доносчицей подрабатывает? Предприимчивая девушка.

Хорошо, что он застал меня в кровати, а не в кресле у камина, где я провела почти целый день, читая журнал об археологии, тот, который приехал со мной из дома.

– Не скажу, что очень неплохо, – слабым голосом ответила я, – скорее сносно.

– Тогда пообедаешь со мной?

Мысли перепугано заметались. С одной стороны, я была рада выйти наконец из покоев, за неделю мне они до смерти надоели. С другой – если император увидит, что болезни никакой нет, неизвестно, сдержит ли он свое обещание не трогать меня.

– Пообедаю, – в конце концов произнесла я, склонив набок голову, – если вы расскажете, зачем я вам нужна. И что могут «слышащие».

Адриан иронично скривился.

– Кое-что расскажу. А некоторые тайны ты услышишь и увидишь лишь после того, как станешь настоящей женой.

– После брачной ночи?

– Именно.

– Что же, – произнесла я, сильнее натягивая покрывало на грудь, – придется месяц маяться любопытством.

– Уже меньше, – хмыкнул иронично владыка и встал. – Битрисс поможет одеться и покажет столовую.

Я с тревогой проводила мужа взглядом. Не нравился мне его настрой. Казалось, только стоит дать слабину – он вопьется в горло и сожмет зубы. Его лицо могло быть красивым, если бы не эта постоянная жутковатая гримаса и похотливый блеск в глазах. Вспомнился Макс, такой похожий на мужа и одновременно совершенно другой. Он уже стал для меня далеким печальным воспоминанием, словно после нашей последней встречи не неделя прошла, а год.

Столовая находилась недалеко от покоев императора и представляла собой не слишком большую квадратную комнату с неизменным камином и деревянными панелями на стенах. Стол был рассчитан максимум на десятерых. Действительно, гостей здесь принимать не придется.

– Сам я в основном обедаю у себя в кабинете или личных покоях, – пояснил император, подавая мне руку и усаживая напротив. Как же скучно, наверное, ему живется. Ни балов, ни праздников, ни друзей, ни родных. Вот почему он такой озлобленный. Ух ты! Я стараюсь его оправдать? Найти положительные стороны? Так, глядишь, и до симпатии доберусь.

Слуги принесли суп.

– Не пора ли нам познакомиться поближе, Зои? – Я напряглась, Амедал, наоборот, выглядел расслабленным и довольным.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, для начала, давай называть друг друга на ты. Ты можешь называть меня Адриан, я тебя Зои. Согласна?

Я молча кивнула. Это такая малость, которая даже не стоит упрямства с моей стороны.

– Отлично, – император ласково улыбнулся, – будем продвигаться потихоньку, день за днем. Завтра придумаем что-то новое для сближения. Возможно, даже поцелуй.

Я испуганно уставилась в темные, почти черные глаза. Он будет меня приручать? Как щенка? Какой еще поцелуй?

– У меня есть еще три недели, Адриан.

– Ты все равно станешь моей. Сейчас или через три недели. Неважно. Привыкни к этой мысли, – император нахмурился, словно что-то вспомнив. – Да, запомни – я не люблю просьбы и слезы. Моя мать, живя здесь, все время рыдала и умоляла ее отпустить. Это страшно бесило отца. Но она была слабой и безвольной, не такой, как ты.

Слуги поменяли блюда, поставив передо мной тарелку с небольшой кучкой отварных овощей, а перед Амедалом огромный, хорошо прожаренный кусок мяса. Я сглотнула слюну, опуская голову, пряча голодный взгляд. Я бы тоже не отказалась от стейка, но пока «болею», придется употреблять полезную для желудка пищу.

Некоторое время мы молча ели.

– Когда придут фрейлины? – Мне очень хотелось увидеть хоть кого-нибудь, кроме Битрисс и императора, поболтать с Марианной. Надеюсь, смогу упросить мужа ее не трогать.

– Они уже прибыли, моя дорогая, – ответил с загадочной улыбкой император, – просто переносят переход гораздо хуже тебя. Все лежат по своим комнатам и стонут.

– Оу… – я сдавленно кашлянула.

– Поэтому любовницы пока мне недоступны. Но если так хорошо себя чувствуешь, так, может, поторопим брачную ночь?

Его пошлый откровенный цинизм свернул внутренности в узел. Гнев затопил сознание, в глазах потемнело. Хотелось взять стакан с водой и выплеснуть в ненавистное ухмыляющееся лицо. Какая симпатия, тем более любовь? Тут бы не прирезать друг друга за этот месяц.

– Как же я жалею, что дала свое согласие на наш брак и на переход сюда, – мой голос был похож на шипение змеи, – если бы…

Император не дал мне закончить. Он вскочил и изо всех сил ударил кулаком по столу, так, что подскочили тарелки. В глазах плескалась бешеная ярость, на скулах расцвел красные пятна. Мне показалось, сейчас он меня просто убьет. Долгую тягостную минуту мы смотрели друг на друга, как заклятые непримиримые враги.

– Есть много других способов заставить добровольно перешагнуть барьер, – убийственно спокойным тоном произнес он, – например, доставить в Лимпию твою семью и допросить. Я ведь до сих пор не знаю, как обошел клятву твой отец или мать. Кто-то из них обязательно был «слышащим»…

Я сглотнула вязкий комок в горле.

– То, что я даю тебе вольность так со мной разговаривать, скорее исключение, чем правило. Долго это не продлится. Я далеко не добряк и могу взять тебя прямо здесь, на столе, если захочу. – Его ноздри расширились и затрепетали. – А почему бы и нет?…

Амедал решительно направился ко мне, огибая стол. Лицо алчно исказилось. Меня спасла болезнь или ее эхо. Страх, сковавший сердце, добрался до желудка и вывернул съеденное прямо на стол. Император, грязно выругавшись, отскочил назад.

– Битрисс! – заорал он. В комнату вбежала горничная.

– Отведи императрицу в ее покои. Видимо, леди поторопилась, уверив нас в отличном здоровье. Пусть еще полежит в постели неделю.

Битрисс подхватила меня под руку и вывела из столовой. Мне действительно было плохо. Голова кружилась от слабости. Только подумаю, что император сможет что-то сделать с моей семьей, и крупная дрожь сотрясала тело, замораживая все внутри.