Задача - выжить! - Алексей Замковой Страница 21

— Я сказал командиру, что дорогу ты заминировать можешь, — продолжил старшина. — Поручился за тебя. Так что смотри – не подведи.

— Не подведу, Валентин Александрович. — А что мне еще оставалось ответить?

— Вот и ладно. — Старшина отвернулся к своим запасам. — А теперь посмотрим, что мы с собой возьмем.

До вечера мы занимались подготовкой к предстоящему выходу. Плодом наших трудов стали две хитрые конструкции из хорошо зажатых гильз от сорокапятки, в которые были запрессованы почти все наши запасы тола. В стенках гильз были просверлены отверстия для взрывателей, которые мы аккуратно разобрали и в таком виде уложили среди вещей, — корпус, заряд и капсюль детонатора отдельно. Такая конструкция, как мне объяснил старшина, предназначалась для следующего. Поскольку охотиться придется, скорее всего, на транспорт противника, заряд должен быть достаточно сильным для надежного выведения этого самого транспорта из строя вместе со всеми, кто будет внутри. Противотанковых мин у нас не было, но необходимо было что-то не меньшей мощности. Поэтому пришлось шаманить с тем, что есть. По требуемой мощности подходили 120-миллиметровые мины. Но здесь мы сталкивались с другой проблемой – их либо пришлось бы вкапывать вертикально, для чего требовалось вырыть довольно глубокую яму, либо пришлось бы придумывать какой-то способ, чтобы просверлить отверстие под взрыватель в толстом чугунном корпусе. Поэтому решено было брать гильзы, пробить дырку в которых не составляло труда. И прикопать их можно горизонтально, что потребует гораздо меньших усилий. Конечно, я усомнился, что такая конструкция сработает. На мой взгляд, здесь было два слабых места. И оба они исходили из мягкой латуни гильз. Достаточно ли жесткий получился корпус для детонации тола? И не вышибет ли попросту взрыватель еще до того, как тол сдетонирует? Я высказал свои сомнения старшине, но тот заверил меня, что все будет как надо, и попросил не учить ученого. Ну и ладно.

Когда работа была закончена, старшина положил каждую из наших самоделок в отдельный мешок и протянул один из них мне. Я, чуть подумав, добавил в свой мешок еще шесть 50-миллиметровых мин, столько же взрывателей и повесил свою часть груза за спину. Мы пошли в лагерь. Там на первый взгляд ничего не изменилось. Единственным признаком готовящегося выхода была группа из пятнадцати человек, стоящая у командирского шалаша. В группе я заметил один ДП, остальные были вооружены винтовками и карабинами. Мы присоединились к ним, старшина со всеми поздоровался, а я кивнул единственному, кого знал, — Саше, которого заметил среди остальных бойцов.

Через пару минут из шалаша вышли капитан с Митрофанычем. Капитан, отложив костыль, присел на бревно, а Митрофаныч присоединился к остальным. Разговоры в группе сразу прекратились. Все выстроились в ряд, а кое-кто даже попытался встать по стойке «смирно». Я застыл рядом со старшиной.

— Бойцы, — сказал капитан, обводя нас внимательным взглядом. — Вам предстоит сделать вылазку к противнику. Необходимо захватить у немцев продовольствие и боеприпасы.

Строй стоял молча, напряженно выслушивая предстоящую боевую задачу.

— Старшим группы пойдет Комов. — Капитан указал на Митрофаныча. — Он выведет вас к месту, у которого будет организована засада. Ваша цель – одиночные транспортные средства и малые группы противника. С крупными силами противника вступать в бой запрещаю. Боевая задача – разгромить врага и собрать трофеи. Зададим жару фашистской сволочи!

Строй вразнобой выразил свое одобрение словам капитана. Кто-то рявкнул «Есть!», кто-то даже выкрикнул «Ура!». А капитан, очередной раз пробежав глазами вдоль строя, остановил взгляд на мне:

— Найденов!

— Я, товарищ капитан! — вытянулся я.

— Почему без оружия?

Действительно. Даже у Саши на плече висел карабин, а у меня – только мешок.

— Не выдали, товарищ капитан.

Тот подозвал какого-то бойца, не из нашей группы, и приказал ему принести карабин. Через минуту боец вернулся, неся в руках трофейный маузер 98к, и протянул его мне. Я принял оружие, проверил патроны – заряжено – и повесил на плечо. В нагрудный карман положил три обоймы, принесенные тем же бойцом. Убедившись, что порядок восстановлен, капитан продолжил:

— Задача ясна? — и, дождавшись подтверждения, отдал команду: – Вперед!

— Ну шо, ребятки, пошли… — Митрофаныч встал во главе строя и подмигнул капитану: – Жди, Семен Алексеич, с подарками вернемся.

Группа выходила из лагеря. Пока я видел капитана – он так и сидел, смотрел нам вслед. Хороший командир. Посты, один из которых нас остановил той ночью, когда Митрофаныч захватил нас в плен, я не заметил. Видимо рассудив, что мы идем из лагеря, а не в него, да узнав членов группы, стоявшие на посту решили не переспрашивать «кто идет». Один только раз, уже порядочно удалившись от лагеря, я услышал, как кто-то невидимый в кустах произнес «Удачи, ребята!».

Я снова, как почти неделю назад, шел по ночному лесу. Признаюсь, за те дни отдыха уже начал забывать, какое это «удовольствие». Несколько раз чуть не упал, заслужив нецензурное выражение в свою сторону от идущего сзади. Вел нас Митрофаныч. Примерно часа через три мы вышли к дороге и минут десять лежали за деревьями, изучая обстановку. Все было спокойно. Группа бегом пересекла открытое пространство и снова затерялась в лесу. Потом была река, которую мы перешли по известному Митрофанычу броду. Снова лес…

Привал мы устроили только под утро. Митрофаныч остановил отряд и, выставив посты, отдал приказ отдыхать два часа. Измотанный ночным походом, я скинул мешок и карабин на землю, повалился рядом и мгновенно заснул. И казалось, так же мгновенно проснулся. Оказалось, отпущенное нам на отдых время истекло. Митрофаныч скомандовал перекусить и идти дальше.

Днем по лесу идти было гораздо приятнее. По крайней мере, поначалу. А где-то к середине дня свое возмущение начали высказывать ноги, все еще не привыкшие к таким нагрузкам. К их голосу добавил свое слово желудок, недовольный скудным завтраком. Но группа шла, и мне не оставалось ничего другого, как идти за ними. Тем более, как мне показалось, один из бойцов довольно часто поглядывает в мою сторону. Может, ему приказано за мной присматривать? Мы пересекли еще одну дорогу. Снова долго лежали, карауля, не едет ли кто. Ближе к середине дня был еще один привал – совсем короткий. На этот раз Митрофаныч выделил нам только десять минут – подкрепиться и справить естественные потребности. На место мы вышли только к концу дня.

* * *

Митрофаныч снова остановил нас на небольшой полянке. Здесь он отправил в дозор вокруг полянки пять человек, а остальным приказал, соблюдая тишину, отдыхать до приказа. Я сразу же заснул. Знаете, откуда появилась солдатская привычка использовать каждую возможность для сна, даже если этот сон продлится минуты? Это все от таких вот переходов, когда идешь день и ночь, практически без отдыха. И неизвестно, когда будет следующий привал, и будет ли он вообще.

Проснулся я, когда уже стемнело. Костер никто не разводил, и поляна освещалась только светом луны, лишь кое-где пробивающимся сквозь листву. Ну, вы поняли – темно было хоть глаз выколи. Остальные члены группы тоже использовали время для отдыха. Впрочем, судя по звукам, кто-то пытался в темноте что-то шаманить с оружием. Справа от меня, со стороны леса, послышался тихий шорох. Я схватился за карабин, но стрелять не стал – просто пнул в бок лежащего рядом бойца. Тот вскинулся, и я указал в сторону звуков.