Его высочество господин целитель - Виталий Башун Страница 21

– Но ведь будут же ж шептаться за спиной, а Лине это будет неприятно.

– Главное, не показывайте виду. У вас с ней должна быть четкая установка – ничто не разобьет вашу любовь. Никакие истерички и шантажистки. Представь, что завтра какая-нибудь умница пригрозит тебе самосожжением, если ты не возьмешь ее замуж. Парень ты видный, так что подобная дурь может прийти в голову не одной красотке. Но только в том случае, если ты проявишь слабость и покажешь шантажистам, что на тебя можно повлиять таким образом.

– Это ты подзагнул. Нашел тоже завидного жениха.

– Подзагнул, конечно. Но доля правды в этом есть. По сути, Весана как раз и попыталась предпринять нечто подобное. Не напрямую. Вероятно, не осознавая, что творит на самом деле, действуя инстинктивно, но тем не менее как хочешь назови, но это была попытка шантажа. Тебя, не меня. Я твоим сердцем не заведую. Однако как бы ты поступил, даже при твоем мирном характере, если бы узнал, что плохо твоим друзьям? И плохо им из-за тебя. А Весана именно так повернула бы дело, не сомневаюсь.

– Я бы… Я бы… Ну…

– Скорее всего, стал бы делать то, что она бы тебе сказала. Расстался бы с Вителлиной, закончил учебу, женился на Весане, – со вздохом пресек я попытки друга ответить. – Так что в хитрости ей не откажешь. И в понимании тебя – тоже.

– Но ведь без любви? Как же? Я же не мог бы ее любить после всего!

– Ну, во-первых, стерпится – слюбится, как говорится. Во-вторых, я многое понял из краткого разговора с ней. Там, в тупике. Может, я все придумал, но мне показалось, что ей твоя любовь по большому счету и не нужна. Главное, что ты – рядом, под ее крылом, и даешь ей возможность жертвовать собой во имя будущего Великого Лекаря, спасающего сотни людей. Потом, когда-нибудь в далеком будущем, она стала бы тебя попрекать своим самопожертвованием… а может, не стала бы. И знаешь, что еще скажу? Очень возможно, со временем ты бы стал с ней счастлив.

Сен уставился на меня как на что-то невиданное. Будто не знал меня все эти годы и вот только сейчас рассмотрел и удивился. Он прокашлялся и, выдержав паузу, сказал:

– На миг мне показалось, что рядом сидит мой дедушка и учит меня, несмышленыша. Откуда в тебе это, Филин?

– Не знаю. Книг много хороших в детстве прочитал. Не все еще понял, но уже многие вспоминаю совсем иначе, чем в те годы. Меня в схоле некоторые называли мудрым Филином, а только теперь я стал понимать, насколько был глуп тогда. Однако, возможно, так надо было? С каждым поколением надо говорить на его языке… Ой, что-то меня на поиски смысла жизни потянуло. Верный признак того, что пора перекусить. Или выпить. Не откажешься вечерком посидеть со мной в кабачке?

– Прости, но… откажусь. Надо с Вителлиной сходить на это… как его… представление алхимиков.

– Ну что ж, желаю приятно провести время.

Мы поспешили на следующую лекцию, а я подвел итоги нашего разговора. Главное, что я не потерял друга.

Если вдуматься, это чистейшей воды эгоизм. Я – не потерял! А он? Приобрел? Неизвестно. Время покажет. Даже и не знаю, как к самому себе относиться.

Дознаватель, видимо, не стал спорить с моей родней и решил, что от него не убудет, если он заявится во дворец герцога самолично. Господина Юргениана провели в кабинет, и, как он ни пытался воспрепятствовать, Свента составила нам компанию.

Весь облик этого типа буквально кричал о связях и протекции – напомаженные волосы, ухоженные руки, надменный взгляд вершителя судеб человеческих, изысканные манеры и легкое презрение ко всем, кто ниже его по рангу или не принадлежит КСОРу.

Не исключено, что этому кадру с подачи его покровителя поручают только такие дела, как мое, где преступники пойманы на месте преступления и изобличены. Осталось все правильно оформить – и можно указать в отчете еще одно завершенное дело, получить премию и благодарность руководства. Правда, умный начальник никогда не будет ставить подобного типа в пример остальным подчиненным.

Аккуратно записав мои показания, дознаватель начал нести какую-то муть. Мне показалось, что он хочет добиться от меня признания, что я сам целиком и полностью виноват в случившемся. При этом в протоколе он так записал мои объяснения касательно отсутствия сопровождения гвардейцев личной охраны герцога, что по прочтении казалось, будто речь идет о королевских гвардейцах. Видимо, кто-то здорово получил по шапке в этом ведомстве и теперь всеми силами ищет, на кого бы свалить вину. Предупреждение тещи было своевременным, и я отказался подписывать протокол. Дознаватель кривился и морщился, но исправлял текст, пока я не согласился со всеми формулировками. На этом мы распрощались, и я понял, что в дальнейшем не испытываю ни малейшего желания встречаться с господином Юргенианом.

Впоследствии Лабриано рассказал, в чем была причина нестыковки. Оказывается, накануне новогодних праздников в штаб гвардии короля поступил приказ выделить необходимое число гвардейцев для охраны целителей. И тут же поступил еще один приказ – подготовить к праздничному смотру весь личный состав. При этом требовалось обратить особое внимание на наличие нововведенного отличительного знака – то ли шеврончика, то ли галунчика, то ли бантика – у всех гвардейцев короля. Что такое непорядок в форменной одежде армейца, мне когда-то популярно объяснила Свента. В штабе, естественно, тоже решили, что идеальный вид формы – это святое, поэтому целители недельку обойдутся без охраны, ибо конфуз на строевом смотре страшнее захвата столицы лоперцами.