Днем с огнем - Карина Вран Страница 21

Я протянул руки, сжатые в кулаки.

— Кресты близко, — махнул головой. — Вас ректораты покрывают, и не только они, видно, а я человек маленький. Спихнуть все на меня, и дело раскрыто. Удобно.

— Чушь не пори, — отмахнулся Сергей. — Лучше расскажи, что ты про Пивоварского знаешь.

— Да ничего, он изредка ужинал у нас. Потом они с па общались. Отец наверняка сказал бы больше… Удар, на рабочем месте, два года назад.

Тут стоит сказать, отчего я с такой легкостью говорил и думал об уходе па из жизни: по правде, я так его смерть и не осознал. Не принял. Для меня он как бы укатил с ма во Францию или еще куда, заниматься исследованиями. Вот это было в его характере, не то, что внезапный переход в мир иной.

Я был на похоронах, видел тело. Но не видел в теле — па. Только костюм, сорочку, туфли, шейный платок.

Я быстро пересказал то немногое, что слышал от па о коллеге. Думая при этом о другом: допустим, огонь в гараже затер следы материальные и не слишком, верю. С оговорками, но верю. А что их стерло в кабинете, где погиб дядя Слава? Студенты затоптали? Дело ясное, что дело мутное…

— И тут, похоже, тупик, — расстроенно выговорил младший лейтенант. — Ты в любом случае, будь осторожен. И при любом подозрении на ненормальность происходящего — звони мне.

— Вот, кстати, об этом… — вздохнул я, натяжно улыбнувшись.

И приступил к пересказу отредактированной версии потопа в лифте.

Пока я вел свое "смонтированное" повествование, работник компетентных органов все больше хмурился. Будто на его открытое лицо тучки одна за другой набегали. К финалу они собрались в мрачную тучу, громыхнувшую:

— Заливаешь?

Я промолчал.

— Маленькая девочка топила тебя в лифте и пела песенку? — недоверие в его голосе можно было ложками черпать. — А потом куда-то делась, оставив в порезе от косички рыбью чешую, которую ты догадался сжечь?

— Девочка. Пела. Вода прибывала, — с расстановкой ответил я. — Чешуйка сгорела. Все так.

Про чешую эту упоминать не следовало, это я понял поздно. Но я старался соблюсти хронологию, потому и не "выпилил" эту лишку.

Сергей потряс головой. Для того, кто носит продукты предсказательнице бед, какой-то он был слишком недоверчивый.

— И полоски на гольфах навели тебя на мысль, что девочка пришла с прудов? С кладбища? Того самого кладбища, где: "Никто не забыт и ничто не забыто"?

Я отвечал коротким кивком на каждый вопрос, что звучали, как обвинения.

Он расстегнул портфель, достал из него свой "кирпич", он же — средство связи. Потыкал по кнопкам.

— Семен Ильич? — поглядывая на меня, парень приступил к передаче информации по цепочке выше — начальству.

Ничего не переврал, память у него оказалась отменная.

— Вот как? — выслушав соображения с "того конца провода", удивился он. — А Полюстровский? Есть, отработать версию…

Некоторое время по завершению телефонного разговора Сергей молчал.

— Подсказали про чешую и пруды? — спросил он после раздумий.

— Верно, — не стал отпираться я.

— Ты и твой советчик могли ошибиться с направлением, — милиционер потер лоб ладонью. — Три пруда в Полюстровском парке, наверное, не подходят, а вот то, что осталось от системы прудов дачи Кушелева-Безбородко, вполне. Каждый год там жмуриков со дна поднимают. Но мне сказано сначала отработать твою версию. А кто подсказал тебе, скажешь?

— Про дочку водяного парадник рассказал, — сдал одного из знакомых нечистиков: о таковых Сергей наверняка знает. — Но он, увы, плавает в вопросе: с чем стоит приходить к недружелюбно настроенному водяному. Я, признаться, рассчитывал на совет.

Сергей вскочил со скамейки.

— Купи хороший, свежий хлеб. И табак. Пойдем, знаю магазинчик недалеко. Гребень еще хорош для гостинца, но тогда и для русалок надо гребешков принести. Общаться надо, выяснять и разъяснять. Гадать, что в голову нечисти водной взбрело, я смысла не вижу. Тут не зеваку утянуть под волну, не шалость, не проверка на слабоволие. А что тогда? На тебя напали, ты вправе требовать ответа. Без угроз и хамства, желательно.

Я кивнул, тоже встал со скамейки. Вот это уже был предметный разговор, не то, что голые попы гадальных девок и водимые неведомо где табуны. Опять же, гребень купить всяко проще, чем лошадиный череп.

После пробежки по небольшим магазинчикам Сергей сообщил мне, что ждать будет в девять ноль-ноль у входа на мемориальное кладбище.

— Ты? Меня? — оторопел я.

— Руководство поручило отработать твою версию, — ответил служивый. — Если ты ошибся, то и другой вариант тоже. Всю первую половину дня при необходимости я выступаю твоим сопровождающим. Общаешься — ты, я слежу за соблюдением порядков.

— Чтобы не слопали меня вместо хлебушка? — кривовато усмехнулся я. — Мудрое руководство. Что я буду должен за услугу?

Когда я обувался перед выходом на встречу с младшим лейтенантом, Кошар озадачил меня фразой: "К любой даче отдача". Долг платежом красен, как сказал бы па. И с обоими, если задуматься, я был солидарен.

— По долгу службы… — начал было парень, но я его перебил.

— Вот по долгу я быть не намерен, не нужно мне долгов. Больше скажу, мне решительно непонятно, в чем ваша служба на самом деле состоит и кому служит. И вовсе не уверен, что получу прямой развернутый ответ, задайся я этой целью. Без обид, Сергей. Повторюсь: за услугу с меня что причитается?

— Посоветуюсь, — вздохнул служивый, повторно проделал ряд манипуляций, чтобы пообщаться с руководством.

Итогом стало обещание отработать человеко-часы по новому профилю: что-нибудь сложное для обычных пожарных затушить, если возникнет в том нужда. Согласился, не раздумывая. Судя по скорости выдачи ценного указания подполковником — оно (указание) было заранее продумано.

С пакетами, где были гостинцы (в нескольких экземплярах), я ввалился домой до захода солнца. Быстро обернулся. И попал в лапы цепкие Кошара, пришлось пересказывать все до буковки… Разговоры уже утомлять начали, но нужны они были мне в первую очередь, потому я терпел.

На пересказ профессорской гибели овинник никак вообще не отреагировал. Не было ему дела до подобных пустяков: подумаешь, на одного человека стало меньше, так где-то новых прибыло. Зря только язык напрягал, пересказывая. А вот то, что касалось дочурки водяного, он впитывал, вперив в меня колючий взгляд.

— Долг знамый, долг правый, — путано одобрил заревой батюшка финал нашего с сыскарем общения. — В место непростое идешь, пригляд от законника не повредит. И вот что: помни, где ты, и кто там властвует. К огню живому не обращайся: душ неприкаянных, горемычных, погибелью лютой забранных, нигде более не встретишь. О том, что там под землею и травкою, лучше тебе и не думать…