Волчье сердце - Александр Романовский Страница 21

В общем, как авторитетно заявляли указанные знатоки, надежность капиталовложения в охоту не зависит от бушующих на бирже форс-мажорных стихий, поскольку поддается элементарному прогнозированию. А потому и является наиболее удачным…

Но мы отвлеклись. Все эти люди собрались здесь вовсе не в ожидании дракона. Со стороны Зорваггано было бы крайне любезно избрать местом своей последней битвы именно эту поляну. Однако дракон пока еще предпочитал кружить в небесах. Герцог терялся в догадках, что же заставляет грозного ящера держаться леса. Егеря и ловчие облазили всю чащу, но гнезда или каких-либо его признаков так и не нашли. Кроме того, было со стопроцентной ясностью установлено, что Зорваггано — самец. Возможно, самка и драконий выводок находятся где-то в горах, а сам Зорваггано, подобно некоторым птицам, просто отвлекал охотников, уводя подальше от гнезда. Сам герцог склонялся именно к этой точке зрения. Вероятность была еще далека от реализации, что объяснялось громадной и местами непроходимой территорией поисков, а также кое-чем другим, что временами подтверждало репутацию Спящего Тролля.

В любом случае дракон находился в небе уже довольно продолжительное время, вскоре ему предстояла посадка. Зорваггано выдохнется, и тогда в дело вступят охотники… И собственная команда герцога. Отсутствие регистрации еще не означает отсутствия права на награду. А также возможности у герцога оставить себе все поставленные на тотализатор суммы. Конечно, кое-что придется вернуть, с сожалением подумал правитель, но его собственный выигрыш превысит все мыслимые пределы! Герцог вновь обмяк от накопившегося в теле наслаждения.

Итак, в дело вступят охотники… Приглашенным «победителям» придется довольствоваться теми тремя сотнями, что они уже успели спустить в городских харчевнях. Сыграв роль загонщиков, они поведут зверя прямо в ловушку, устроенную шерифом. Когда же разберутся, что к чему, все будет кончено.

Таков был план. Дело за исполнителями.

Люди на поляне возбужденно галдели. Иначе как галдежом, когда два собеседника, перекрикивая друг друга, пытаются довести нечто до сведения другого, герцог назвать не мог. Впрочем, он мог их понять. Напряжение толпы достигло пика… что герцогский ум тут же перевел в финансовую схему. Теперь кривая могла только снижаться. И все же кто-то умудрялся делать ставки. Руками, липкими от холодного пота, с глазами, горящими сумасшедшим азартом.

Гонцы, наездившие в чаще настоящие тропки, сновали туда-сюда с сообщениями о ходе охоты. Такой-то направился туда, те-то расположились там… И только об одной из команд не было слышно ни слова. Отсутствовала она и в каких-либо рейтингах.

У края поляны высилась огромная вышка. Находившиеся на ее верхней площадке голосистые молодцы, снабженные подзорными трубами, сообщали о перемещениях дракона. Иногда, когда команды охотников выходили на открытое пространство, было видно и их. Впрочем, позволить себе такое удовольствие мог далеко не каждый. Стоимость места на комфортабельных ярусах, оборудованных навроде беседок, снижалась по мере приближения земли. Сам же герцог, сославшись на желание быть поближе к народу, остался под своим балдахином. Не забыв при этом положить в карман деньги какого-то богатенького купчишки за предпоследний ярус. (На последнем, как вы помните, располагались дозорные). Истинным же мотивом были действительно трезвые соображения, которые герцог благоразумно держал при себе.

Дело было в том, что находящимся у поверхности будет гораздо удобнее наблюдать за ходом сражения, чем застрявшим где-то между землей и небом. Докирр, получивший соответствующие распоряжения, применит свои магические способности и продемонстрирует всю битву в лучшем виде. Для этого ему придется воспользоваться неким, как он выразился, магическим «проектором», чтобы создать на поляне иллюзию реальной битвы. Впрочем, иллюзией такое зрелище останется лишь в плане отсутствия материи. В остальном же «подвижные картинки» будут сменять друг друга в строгом соответствии с реальностью.

Помимо всего прочего, герцог просто боялся. Рискованно зависать так высоко от земли. Особенно в присутствии настоящего крылатого дракона. Что, если Зорваггано вздумается проверить, чем это там, у самой вершины, занят Его Светлость?

Ввиду указанных соображений герцог предпочел чувствовать под ногами если не землю, то хотя бы надежную прочность помоста. Тем более что так он мог находиться в курсе событий — щиты, густо исписанные мелом, давали совершенно ясное представление о финансовой стороне происходящего. Служки принимали ставки, делая на щитах соответствующие пометки. То и дело прибывающие гонцы получали указания от распорядителей, которые следовало довести до сведения охотников, беспомощно блуждавших в лесу. Торговцы орешками, жареной кукурузой и прочей ерундой, почему-то пользовавшейся на любых спортивных мероприятиях неизменным успехом, тут и там мелькали полосатыми одеждами. Стоит заметить, что потребность Сторхейльма в рабочих местах для своих жителей герцог с каждым днем делал все более призрачной. Новые рынки требовали и новых работников, которым прежде всего хотелось заработать денег, а не поставить благополучие семей в зависимость от прихотей тотализатора.

С чувством высокого морального удовлетворения герцог взирал с высоты своего помоста на кажущуюся суету. В животе приятно булькало. Рыгнув в очередной раз, герцог с удивлением увидел гонца, мчавшегося на своем коне прямо через поляну. «Опасно и неосмотрительно», — с раздражением подумал герцог. Преступная неосторожность налицо.

Гонец осадил взмыленного жеребца прямо у ведущих на помост ступеней. Спрыгнул наземь и явно возжелал двинуться дальше. Вот только бдительные стражи, незаметные до поры до времени, преградили дорогу.

Приглядевшись, герцог понял, что парень пытается что-то сказать. Очевидно, на этой работе он совсем недавно, поскольку профессиональный гонец никогда не позволил бы себе задыхаться, хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба.

— Отпустите его, — приказал правитель.

Стражи расступились, и гонец рухнул на первую ступеньку.

— Ну же, юноша, — подбодрил его герцог, — что ты хочешь сказать?

Гонец задержал рвущееся из груди дыхание и выдавил:

— Вчи-ха уходит…

Вчиха уходил.

Пятеро багатуров молча следовали за своим Бек-Джигитом. Позади раздавались смешки, оскорбления и обвинения в трусости, становившиеся все громче по мере удаления степняков. Вчиху все еще боялись, и этого ему вполне хватало.

Однако причиной, как и говорил Повелитель волков, послужили все-таки деньги. Полторы тысячи золотых вполне хватит, чтобы расплатиться с багатурами и родичами прекрасной Ботукеш. Плюс почти нетронутые три герцогские сотни.

Нормально. Он выполнил работу, за которую ему заплатили. Ушел, так и не тронув дракона. Избегать битвы никогда не являлось в глазах степняков немощью духа. Гораздо легче было пойти на поводу у белых северных собак, умерщвляя на потеху целой своре священное животное. Труднее — поступить по-своему. Сохранить воинскую честь незапятнанной, а зеркальную гладь души — незамутненной. В степи и так мало воды, чтобы расходовать ее по пустякам…