Корабль-партнер - Маргарет Болл Страница 21

Фасса зажала себе рот ладонью и бросилась к двери. Дарнелл судорожно сглотнул два или три раза.

— Не будешь ли ты так добр не упоминать о еде хотя бы в данный момент?

Однако на последних словах голос его стал тягучим и спокойным: «блажен» наконец-то подействовал.

— По крайней мере до тех пор, пока я не съем свои таблетки, — добавила Альфа, кидая в рот сразу пригоршню блестящих голубых пилюль.

Фасса не успела добежать до сортира в своей каюте. Нансия молча выпустила сервороботов, которые подобрали и испарили образовавшуюся на полу грязь. Потом активировала замок на двери каюты Фассы, так что дверь раскрылась, едва девушка подошла к ней.

— С-спасибо, — выдавила Фасса сквозь влажное полотенце, которое подал ей один из сервов. — Я хочу сказать… я знаю, что ты просто беспилотник, так что это глупо, но… ох, все равно спасибо.

Девушка рухнула на свою койку и скорчилась в жалкой позе. Нансия отключила сенсоры в каюте, сомкнула диафрагму двери и оставила Фассу в одиночестве — пусть приходит в себя. По крайней мере, подумала Нансия, у этой девушки хватило силы воли, чтобы отказаться от разъедающих мозг наркотиков. И хорошего воспитания, чтобы поблагодарить того, кто помог ей, пусть даже сама Фасса считает этого «кого-то» обычным неживым кораблем-беспилотником. Высказанное ею намерение использовать секс для того, чтобы получать концессии для ее компании, было отвратительным, равно как и ее манеры в целом. Но, возможно, она все-таки была чуть менее отталкивающей личностью, чем остальные пассажиры.

Они совершенно не обратили внимания на то, как плохо Фассе, отметила Нансия. Полион в одиночку проходил очередной раунд «Разбросанных», а остальные трое хихикали, передавая по кругу очередную бутылку «стизумруда». Нансия встревоженно подумала о том, какое воздействие такая смесь стимуляторов и подавителей может оказать на нервную систему мягкотелых — и что еще могла протащить на борт Альфа. Может быть, было ошибкой отключать сенсоры в каютах: эти люди не заслуживали права на частную жизнь.

Но, в конце концов, какое ей было дело, если они желают одурманивать себя наркотиками? Тем более что в таком виде они были куда более симпатичны. Сама Нансия не могла представить себе ничего более ужасного, чем добровольно оглушать и вводить в заблуждение собственные синапсы, однако, судя по всем имеющимся у нее сведениям, мягкотелые вообще отличались странными вкусами.

Кроме того, их гораздо проще было терпеть сейчас, когда они были настолько одурманены, что могли лишь негромко хихикать и расплескивать «стизумруд». Роботы-уборщики Нансии затирали зеленые лужицы на полу рубки, пассажиры не обращали внимания ни на роботов, ни на их деятельность, а Нансия по мере сил старалась не обращать внимания на пассажиров.

Да и сейчас ей было с кем поговорить.

Не прошло и нескольких секунд после появления из сингулярности, а Нансия уже установила с базой Веги контакт по узконаправленному лучу. К тому времени, как Фасса ввалилась в свою каюту, а остальные пассажиры занялись развлечениями на свой лад, Нансия уже завершила процедуру идентификации и обмена официальными посланиями и теперь радостно болтала с Симеоном, мозгом-управляющим базы Вега.

— И как тебе твое первое путешествие? — поинтересовался Симеон.

— Сингулярность была просто… — Нансия не могла найти слов, вместо этого она просто выдала короткий визуальный импульс: цвета плавятся и раздуваются, как мыльные пузыри, радужные пучки света весело завиваются спиралями друг вокруг друга. — Я жду не дождусь следующего прыжка.

Симеон хмыкнул.

— Значит, ты из счастливчиков. Судя по тому, что я слышал, не все это так воспринимают.

— Моим пассажирам, кажется, не очень-то понравилось, — согласилась Нансия, — но какое мне дело?

— Даже интеллект-корабли не всегда так наслаждаются сингулярностью, — урезонил ее Симеон.

Нансии было трудно поверить в это, однако она помнила, что Симеон — мозг стационарный. Он был размещен в самом сердце базы Вега, и единственным его опытом путешествий был прыжок, приведший его в это подпространство после окончания им Лабораторной школы. Да и тогда Симеон путешествовал в качестве пассажира, как какой-нибудь мягкотелый. Возможно, ей, Нансии, не следует расписывать восторги сингулярностью тому, кому не выпало подобное счастье — самому проделывать прыжок.

Кроме того, Симеон хотел выяснить кое-что еще.

— Похоже, тебя не очень-то заботит удобство твоих пассажиров.

И снова Нансии не хватало слов. Она приглушила цвета своего визуального импульса, превратив его в илистый водоворот зеленовато-бурых и серых тонов.

— Они… не очень хорошие люди, — ответила она наконец. — Я слышала кое-что из того, что они обсуждали на корабле… Симеон, можно задать тебе гипотетический вопрос? Предположим, интеллект-корабль случайно узнал, что у определенных людей имеются неэтичные планы. Должен ли корабль сообщить об этом?

— Ты имеешь в виду заговор с целью убийства? Или особо крупную государственную измену — попытку свергнуть правительство Центральных?

— О боже, нет, ничего такого! — Как мог Симеон так спокойно обсуждать столь ужасные вещи? — По крайней мере, мне не кажется… я хочу сказать, предположим, они не собираются причинять никому вред, однако то, что они замышляют, неправильно с точки зрения морали? Даже незаконно. — Планы Альфы получать прибыль от препарата, который следовало представить на рассмотрение в Медицинский Центр, идея Полиона создать черный рынок метачипов — нет, заверила себя Нансия, ее пассажиры отвратительны и аморальны, но они, по крайней мере, не склонны к жестокости.

— Хм-м. И каким же образом «мозговой» корабль узнал о планах своих пассажиров?

— Я… они думали, что это просто беспилотник, — ответила Нансия, — и обсуждали свои планы совершенно свободно. Корабль сделал записи всех этих разговоров.

— Понятно. — Тон Симеона был неодобрительным, и на какой-то момент Нансия решила, что он разделяет ее отношение к планам пассажиров. — А ты не думала, юная Икс-Эн-935, что выдавать себя за беспилотник ради того, чтобы подслушивать разговоры пассажиров из Высших Семей, — это разновидность провокации? Фактически, поскольку упомянутые пассажиры действительно происходят из Высших Семей — и очень близких к Ценкому, то само ведение тайных записей может расцениваться как измена. А если бы они обсуждали важные военные тайны?

— Но они не… я не… Послушай, ВС-895, это они преступники, а не я! — воскликнула Нансия.

— Ох… — Ответ Симеона был электронным эквивалентом шепота. — Приглуши свои импульсы, хорошо? Меня едва из капсулы не вышибло.

— Извини. — Нансия взяла себя под контроль и направила к Симеону четкий, сфокусированный луч. — Но я не понимаю, в чем ты меня обвиняешь.

— Я? Ни в чем, Икс-Эн, уверяю тебя. Я просто пытаюсь тебя предупредить, что суд может смотреть на вещи совершенно по-иному. Я не знаю, что собираются сделать твои юные пассажиры, и не особо желаю знать. Ты еще почти незнакома с окружающим миром, иначе ты бы понимала, что большинство мягкотелых тем или иным образом стараются извлечь выгоду из любой ситуации, в которой оказываются. Нансия обдумала эти слова.