Ведовская страсть - Елена Соловьева Страница 21

Фантазия завела Дмитрия настолько далеко, что в своих видениях он уже срывал с красавицы ее скромный наряд, расплетал тугую косу, рассыпая шелковистые пряди по хрупким плечам. Его ладони покалывало от желания притронуться к дерзко приподнятой груди, ощутить ее тяжесть. Рот Селиванова приоткрылся: алые, как закат, губы прелестницы манили его и чаровали.

Вдохновленный воображением, Дмитрий пошел дальше. Представил, как его язык находит брешь в плотно сомкнутых устах и врывается внутрь… чтобы наткнуться на раздвоенный змеиный язык!

Селиванов очнулся и зло сплюнул на землю. «Привидится же такое!» — ужаснулся он.

Посмотрел на девушку другими глазами — зрачки его сузились от негодования.

— Зачем ты подослала ко мне ужа? — спросил он вместо приветствия.

Милана не вздрогнула от неожиданности, как надеялся Селиванов, — полубогиня давно заметила присутствие постороннего. Она улыбнулась и, как и в прошлый раз, поклонилась Дмитрию.

— Здравствуй! — Ее мелодичный голос напоминал журчание весеннего ручейка, бегущего по горному склону. — Мне не пришлось направлять его, он сам изъявил желание оказать тебе услугу.

Скрипнув зубами, Селиванов заметил:

— Как я вижу, жертвенный каравай принят. — Когда ждать исцеления?

Милана ласково улыбнулась.

— Ты слишком торопишься: нельзя получить все и сразу.

Дмитрий свирепо посмотрел на красавицу: невинный облик не сбил его с толку.

— Ты не ответила!

Милану не смутила его грубость.

— Я не могу исцелить твое тело, но помогу исцелить душу… На это указывает судьба.

Такой ответ не устроил Дмитрия.

— Я не за тем пришел сюда! — разъярился он. — Мое желание просто и ясно: хочу выздороветь!

— Так ли это? — удивилась Милана. — Ты просил об исцелении, забыл?

Селиванов окончательно рассердился. Позволить какому-то монстру издеваться? Нет уж!

— Я ничего не забываю. Исцеление, излечение — разве это не одно и то же?

Милана шагнула навстречу Дмитрию, склонила к плечу голову.

— Вовсе нет. Исцелив израненную душу, ты сам исцелишь тело.

Дмитрий непроизвольно отстранился.

— Это невозможно! Или ты наделишь меня даром? Сверхспособностью?

Милана вздохнула. Убрала за ушко выбившуюся из косы прядку.

— Такой дар уже есть у тебя, но ты покамест не можешь им воспользоваться.

Дмитрий отвернулся: внешность Миланы сбивала его с толку.

— И что я должен, по-твоему, сделать?

— Разбудить то, что сокрыто в тебе, — услышал он ответ. — Но предупреждаю: восстановление души — задача не из легких. Это может занять долгое время и принести массу страданий.

— Боль ничто в сравнении с возможностью ходить, — отрезал Дмитрий. — А насчет души: не уверен, что она у меня есть.

Милана вздохнула и нараспев произнесла:

— Она есть, но ты не позволяешь ей воспарить, вознести тебя на небывалые высоты. Тот, кем ты когда-то являлся, не причинил бы вред другому, пусть и без злого умысла.

Дмитрий повернулся к Милане и обжег ее ненавидящим взглядом.

— О чем ты?

— Вспомни о девушке, жизнь которой ты загубил своим стремлением властвовать над всем и вся, — осторожно пояснила та.

Тон Миланы не смягчил удара, нанесенного по самолюбию Селиванова.

— Если ты имеешь в виду виновницу аварии, то она оказалась слабохарактерной и взбалмошной! Это и привело ее к гибели — в том нет моей вины.

— Возможно, она действительно была нестойкой девушкой, — возразила Милана. — Но если бы на ее пути не встретился ты, то эти свойства характера никогда бы не проявились… Ты не задумывался над этим?

— Нет, и сейчас не стану! — отрезал Селиванов.

Милана подошла к нему вплотную, склонилась к его уху.

— А что бы сказала Алиса, увидев, каким ты стал? — вопросила она.

— Ты… — Дмитрий запнулся. — И имени ее не смей произносить! Не оскверняй его своим змеиным языком!

— Ты не хочешь о ней говорить, потому, что тебе больно? — спросила Милана. — Я же предупреждала: возрождение души перетерпеть не просто.

Дмитрий уже не слышал последних слов пророчицы. Он мчался в дом, предоставленный ему общиной. Подальше от этой жуткой гадюки! Не видеть ее! Не слушать ее речей! Грудь Дмитрия переполняла ярость, отзывавшаяся тупой болью в области солнечного сплетения.

У самого крыльца Дмитрий дал волю непрошеному чувству. Он уткнулся лбом в колени и со всей силы ударял кулаками по инвалидному креслу, ненавидя и проклиная его. По щеке его сползла крупная, жгущая ядом, слеза. Первая за два с лишним десятка лет.