Маг и кошка - Кристофер Сташеф Страница 20

Он размахнулся, готовясь влепить Антонию апперкот.

Антоний пригнулся, но Барадур схватил его за плечо и, развернув к себе, ударил кулаком в челюсть. Антоний пошатнулся и отлетел назад. Филипп удержал его, а Барадур был готов врезать ему кулаком в подбородок, но Антоний мотнул головой, и удар пришелся по плечу Барадура. Рыжеволосый злобно рявкнул и, оттолкнув от себя Антония, изо всех сил стукнул его под ребра. Антоний согнулся пополам, тяжело дыша. Кемаль расхохотался и размахнулся, чтобы ударить младшего брата по голове, но Антоний успел выпрямиться, и удар пришелся по груди. Он отлетел назад, его поймал Барадур, развернул лицом к себе и хотел стукнуть в подбородок, но удар почему-то пришелся в плечо. Антоний попятился назад, поскользнулся и рухнул на пол.

Все братья дружно расхохотались. Отвязав коров, они погнали их во двор, крича:

— Не забудь отмыться, Антоний!

— Ага, только как выйдешь, стой против ветра!

Балкис была вне себя от возмущения. Она поняла правила этой бесчестной игры. Антонию не позволялось давать сдачи, хотя он имел право по возможности уклоняться от ударов. Балкис не сомневалась: Антоний еще и нарочно подыгрывал, уступал братьям, чтобы они поскорее оставили его в покое. Верно говорила Личи: они были грубыми, невоспитанными и жестокими. «Наверное, и отец у них такой же, — подумала Балкис. — А то и еще хуже. Наверное, они от него научились жестокости и грубости». Судя по всему, семейка была на редкость неприятна.

За одним исключением.

Балкис не показывалась никому на глаза целую неделю. Мало-помалу она набиралась сил, питаясь пролитым молоком, и выздоравливала благодаря ласкам брауни. Днем амбар был целиком и полностью в ее распоряжении. Она могла охотиться за мышами, а когда сил прибавилось — и за крысами. По ночам, когда в абмар сгоняли коров, коз, овец и свиней, здесь становилось тепло. Но на рассвете и на закате сыновья с отцом являлись сюда, чтобы накормить и подоить животных.

Отец был копией своих сыновей. Правда, он уступал им ростом. Он был рыжеволос и рыжебород, приземист и мускулист. За годы он оброс жирком, шевелюра и борода у него подернулись сединой. Приказы он отдавал зычным, чуть хрипловатым голосом. Если братья принимались издеваться над Антонием, шпынять его, отец их неизменно поддерживал. Похоже, на его взгляд, отношения в семье строились по возрастному принципу. Главным был он, а самым никчемным — Антоний.

Словом, когда коров загоняли в амбар на ночь, навоз за ними всегда убирал Антоний. Видимо, это была его пожизненная повинность, назначенная только за то, что он появился на свет последним из братьев. Он и доил коров. Хотя братья непрестанно поучали его, говорили, как нужно это делать правильно, сами они до этой работы предпочитали не снисходить, почитая ее, судя по всему, женской. Большей частью старшие братья перегоняли скот с места на место, занимались починкой плетней и построек. Но и Антонию приходилось принимать участие в работах во дворе, на холоде.

По ночам снаружи было холодно. Животные оставались в амбаре, а люди, как предполагала Балкис, собирались в доме. Но предполагать ей было, конечно, мало, и ужасно хотелось узнать, как живут люди в своем жилище. Но с этим следовало подождать, пока Балкис не наберется сил и пока не начнет таять снег. Однако к концу недели кошка уже почувствовала себя довольно неплохо и решила рискнуть и познакомиться с Антонием. Это было действительно рискованно. Балкис видела, что молодой человек не дает сдачи обижающим его братьям. Но быть может, он вел себя так только потому, что не мог достойно противостоять старшим в драке. А вдруг, столкнувшись с тем, кто слабее его, он повел бы себя точно так же жестоко, как его братья? В общем, Балкис ждала до тех пор, пока не поняла, что в случае чего сможет удрать от Антония. И вот как-то раз, вечером, когда старшие братья загнали скот в амбар, задали животным корм и ушли, предварительно обругав Антония и наградив его пинками и тычками, Балкис наконец собралась с духом.

Как только дверь амбара захлопнулась, Антоний довольно улыбнулся. Он принялся доить коров и напевать. Балкис догадалась, почему этот молодой человек стоически переносил издевки и побои: после них ему удавалось провести драгоценные минуты в одиночестве.

Балкис было жаль нарушать это безмятежное спокойствие. И все же она рискнула: спустилась с сеновала у дальней стены и осторожно пробралась по земле между копытами коров и кипами соломы. Потом она обогнула столбик и жалобно мяукнула.

Антоний удивленно обернулся, и его лицо озарилось улыбкой.

— Кошка! — воскликнул он.

Балкис приготовилась к тому, что сейчас ее ухватят за загривок или за хвост и начнут мучить. Она была готова выпустить когти, укусить Антония за руку и спастись бегством.