Танец в живописной технике - Анна Владимирова Страница 20

Задержала дыхание, прикрыв глаза. Я знала это. Но ведь приговорены были лишь «неисправные» киборги. А не люди.

— Ты что-то знал, — выдохнула вдруг, выпрямившись. — Поэтому от тебя решили избавиться? Под шумок…

Это не было вопросом. Я почти не сомневалась. И его взгляд полностью подтвердил мои мысли: он соскользнул с моего лица, расфокусировавшись, устремился куда-то далеко отсюда, в те события четырехлетней давности. Ненадолго. Но очень красноречиво.

— Иди спать, Леа, — наконец произнес он тихо, так и не двинувшись.

Спать уже не хотелось вовсе, но я оторвалась от подоконника и направилась к двери, обходя своего спасителя по широкой дуге. И он не преминул улыбнуться этому:

— Я не винил тебя… — скосил он на меня глаза. — Никогда. И не хотел напугать. Прости.

— Зачем тогда… сказал? — замерла я вновь за его спиной.

— Обидно стало, — усмехнулся он и повернулся ко мне. — Не понимал, чем заслужил такое заключение… А оказалось, что ты была совершенно противоположного мнения.

Теперь была его очередь угадывать, и он не остался в долгу.

— Пошла на принцип… — сложил он руки на груди.

Пожала плечами.

— Называй, как хочешь, — отозвалась равнодушно и вышла из кухни. Ноги подрагивали, словно я танцевала всю ночь. И зверски хотелось есть!

Так и не смогла уснуть. Сидела на подоконнике с чашкой кофе и очередным бутербродом, который сделала уже после наших кухонных пикировок с хозяином квартиры. Перед моим взглядом раскинулся мерцающим темным пятном утренний Миарранд, а над горизонтам догорал изумрудно-зеленый Ирзиад, подернутый дымкой. Арциуса давно и след простыл.

Мой сосед традиционно растворился в тишине соседней комнаты, но все еще стоял перед глазами. Моя внезапная уверенность в том, что он мне ничего не сделает и использовать в своих целях не собирается, стала для меня неожиданностью. И как бы я ни старалась воззвать к этой уверенности, осторожно пробуя ее на прочность разными фактами, домыслами и предположениями, она не сдавалась.

Мне все больше казалось, что мы с Дэйраном попали в одно положение, только разными путями. И он понял это раньше. Сразу, если точнее. Просто думал обо мне хуже, чем я есть на самом деле.

Военный преступник с самым высоким уровнем опасности, киборг, как, уверяли меня. А оказался человеком. А еще Дэйран оказался не по зубам военной машине Арциуса. И это создавало ряд новых вопросов: ни один киборг не сбежал, но Дэйран сделал это. Как? Человек не может быть сильнее киборга. Или может?

Можно попробовать спросить, но он снова задаст мне встречный вопрос о причинах, из — за которых я оказалась здесь. Покачала отрицательно головой своим мыслям: свою историю я ему пока что не могла доверить, ведь дело было не только в моей безопасности.

Джиджи поежился у меня в руках и смешно завозился, покрываясь радужными пятнами, словно у него вышли из-под контроля хроматические настройки. Эх, был бы он побольше! Обняла бы сейчас и уснула. Медуза словно почувствовала мои намерения и свернулась клубочком, ужавшись до размера моего кулака.

Перетащила на окно одеяло с подушкой, устроилась удобнее, завернувшись с головой, и уснула.

Дэйран оставил мне свой номер неожиданным образом.

«Доброе «утро», Леа. Буду вечером. Не забудь про ужин.»

Я получила это сообщение пять часов назад. Сарказм про «утро» заставил улыбнуться и сесть. Но тело сразу же заявило права на мягкую постель, забраковав подоконник полностью: мышцы спины ныли, а шея затекла так, что шумело в ушах.

Ужин, значит…

Покачала головой, ухмыляясь, и отправилась в ванную. Джиджи перекочевал в аквариум, отказавшись просыпаться. У бедняги были насыщенные событиями вечер и ночь…

Пока спускалась с лестницы, заметила, что гостиная кардинально преобразилась. Она оказалась абсолютно непригодна для жизни. В ней не было ничего, кроме мягкого ковра, повторяющего форму комнаты. Но она бы идеально подошла для мастерской художника! Большая часть стены была прозрачной от пола до самого потолка, выполненная из прочного стеклопластика. Более того, мягкий дневной свет заполнял гостиную так равномерно и правильно, что помещение казалось просто какой-то мечтой для меня. Я так и села на нижнюю ступень, завороженно оглядываясь.

— Ничего себе, — выдохнула с каким-то наслаждением, будто квартира и вправду была моей. Мечтать же не вредно.

Но помечтать подольше мне не дали. Я несколько секунд смотрела на экран разрывающегося смарта, но потом все же приняла вызов.

— Леа, как дела?

Голос Криста звучал непривычно глухо и безжизненно.

— Со мной все в порядке.

Он помолчал некоторое время, прежде чем продолжить, а я встала и направилась в кухню. Хотелось отвлечься на любое занятие, лишь бы не нырнуть с головой в ту беспросветную тоску, которая чувствовалась на том конце трубки.

— Я бы хотел встретиться.

— Зачем?

— Поговорить…

Тяжело вздохнула.

— Я пока не вижу смысла…

— Леа, у тебя есть кто-то? — вдруг спросил он.

— Думаешь, я нашла кого-то себе за сутки? — покачала головой. — И зачем?

Наступила напряженная звенящая тишина в трубке.

— Ты хочешь исчезнуть из моей жизни, Леа?

Было такое чувство, что он меня не слышал.

— Нет… — подумав, отозвалась я, не придавая значения своим ощущениям.

— Тогда, когда я могу тебя увидеть? — немного спокойнее спросил он.

— Не знаю. Хочу побыть одна, — начала раздражаться я, остервенело помешивая кофе на плите.

— Ты презираешь меня, за то, что я сделал? — продолжал настаивать Крист.

— Прекрати на меня давить! — вспылила я. — Кто я такая, чтобы презирать тебя?! Ты же хотел, как лучше! Ты же ради меня старался!

— Тогда почему отталкиваешь?! — прорычал он в трубку, едва дослушав.

— Я не отталкиваю, — задумчиво проговорила, — просто дай мне время…

Я понимала, как ему было сложно, как он нуждался в моей поддержке и одобрении, но давать ложные надежды было бы еще хуже. Пусть привыкает разбираться со всеми проявлениями жизни и к тому, что меня у него больше нет.

Застыла, забыв про кофе вовсе, прислушиваясь к себе. Получается, я все же решилась порвать с ним.

— Постарайся не думать обо мне так, как раньше, Крист… Я не должна быть твоим костылем, без которого ты не сможешь ходить…

Он напряженно засопел в трубку.

— Ты не костыль, Леа, ты — мое сердце, — внезапно ответил он и, не давая опомниться, продолжил, — я буду ждать твоего звонка.

И повесил трубку под шипение сбежавшего из турки кофе.