Тысяча Имен - Джанго Векслер Страница 20

Винтер закрыла глаза: «Положа руку на сердце, я уверена, что там обо мне все давно уже позабыли».

– Сержант!

Винтер вынырнула из сна, в котором ей привиделись громадные гулкие коридоры и неотступный взгляд зеленых глаз. На секунду девушке почудилось, будто она по-прежнему находится в «Тюрьме миссис Уилмор для девиц», а Хандар и все, что случилось с нею после побега, и есть настоящий сон.

– Сержант! Сержант Игернгласс!

Винтер открыла глаза.

Бобби со смущенным видом стоял у откинутого полога. Позади капрала темнели предвечерние сумерки, озаряемые лишь мерцающими отблесками лагерных костров. Винтер медленно села, чувствуя, что краснеет. Негромко кашлянула.

– Д-да, капрал? Что случилось?

– Извините, сэр, – сказал Бобби. – Я не хотел вас будить.

– Ничего страшного. – Винтер зевнула. – Просто день был долгий, только и всего.

– Это правда, сэр, долгий. Для всех нас, сэр. – Юноша поколебался. – Ужин будет снаружи, сэр. Может, вы захотите к нам присоединиться?

Пустой желудок жалобно заурчал – у Винтер с самого завтрака во рту не было ни крошки. Тем не менее она покачала головой:

– Не уверен, что это будет… уместно.

– Тогда я принесу вам что-нибудь сюда, сэр, – сказал Бобби. – Как только будет готово.

– Спасибо, капрал, – проговорила Винтер с искренней благодарностью. – А я пока, пожалуй, опять займусь бумагами.

Капрал козырнул и ушел, отпустив полог палатки. Полог соскользнул вниз, прикрывая вход. Винтер потерла щеки, пытаясь взбодриться, потом виски, чтобы отогнать неотвязную ноющую боль.

Снаружи донесся невнятный гул голосов, то и дело прерывавшийся взрывами смеха. Интересно, какая доля отпущенных шуточек касается нового сержанта? Впрочем, это в порядке вещей.

Винтер неуклюже придвинулась к столу и попыталась сосредоточиться на счетной книге, но цифры дрожали и расплывались. Протирая глаза краем ладоней, она уловила вдруг зеленую вспышку. Ей привиделись зеленые глаза и мимолетная улыбка.

Винтер вцепилась пальцами в волосы: «Джейн, но почему именно сейчас? Три года прошло… – Ногти уперлись в кожу головы, впились до боли, словно на руках выросли звериные когти. – Чего еще ты от меня хочешь?»

Сделав над собой усилие, девушка опустила руки, сложила их на коленях и выпрямилась. Сердце отбивало лихорадочную дробь, попадая в такт пульсирующей боли в висках.

«Рыжие волосы, темные и маслянисто-липкие, струятся между моих пальцев… Разве может являться призрак того, кто вовсе не умер?»

По стойке палатки отрывисто постучали. Винтер открыла глаза и сделала долгий судорожный вдох.

– Это я, сэр. Бобби.

– Входи.

Капрал вошел осторожно, явно преисполненный решимости больше не заставать своего сержанта врасплох. В руках у Бобби был поднос с жестяной дымящейся миской – палатку тотчас наполнил запах приправленной специями баранины – и парой галет. Винтер приняла поднос, поставила на стол поверх счетных книг и с неподдельным воодушевлением набросилась на еду. Поспешное бегство из Эш-Катариона ввергло полковое снабжение в сущий хаос, и качество пищи серьезно ухудшилось по сравнению с теми временами, когда полк стоял в столице Хандара. Очевидно, новые офицеры навели порядок в работе кухни. Из баранины состряпали не жаркое, а скорей густую похлебку, и галеты, размягченные в пряном вареве, приобрели вполне съедобный вкус.

И только когда Винтер почти расправилась с едой, она заметила, что на подносе лежит сложенный листок бумаги. Перехватив ее взгляд, Бобби деликатно кашлянул:

– Это для вас, сэр. Только что прибыл курьер от лейтенанта.

Он умолк, разрываясь между любопытством и хорошими манерами. Сунуть нос в записку он явно не рискнул.

Винтер кивнула, взяла записку и сломала восковую лепешку печати. Текст был кратким и по существу, хотя наспех нацарапанная подпись оказалась почти неразборчивой. Винтер перечитала записку – на тот случай, если что-то не так поняла с первого раза.

– Сэр? – нетерпеливо проговорил Бобби, пожирая взглядом ее лицо.

Винтер откашлялась:

– Нам приказано завтра с рассветом свернуть палатки и к десяти утра быть готовыми выступать. Сможешь оповестить людей?

– Так точно, сэр! – воскликнул Бобби, отдавая честь. Затем развернулся, явно довольный таким ответственным поручением, и покинул палатку.

Быть готовыми выступать? Винтер с чувством признательности позволила этой новой заботе заслонить и возню со счетной книгой, и свои воспоминания. Куда выступать? К бухте, где стоит флот? Такое, конечно, было вполне возможно, хотя Винтер предполагала, что корабли вряд ли уже успели пополнить запасы. В таком случае – куда? На искупителей? Винтер усмехнулась. Ей не верилось, чтобы даже у полковника хватило безумия решиться на такое.

МАРКУС

Маркуса разбудили стоны и проклятия солдат первого батальона, которых лейтенанты безжалостно будили и вытаскивали из палаток. Он торопливо оделся, наскоро переговорил с Фицем и отправился искать Януса.

Полковник ждал у ворот, наблюдая за тем, как его подчиненные сворачивают лагерь. Если не считать коня, смирно стоявшего на месте с достоинством, присущим чистокровному ворданайскому скакуну, Янус был совершенно один. По всему внутреннему двору складывали палатки и разбирали оружие. Первый батальон, которому предназначалось почетное место во главе походной колонны, уже начинал строиться.

Полк, подумалось Маркусу, напоминает змею, которая на отдыхе свивается тугим клубком, образуя более-менее организованный лагерь с рядами палаток, коновязями и артиллерийским парком. Сборы снаряжения будут вестись еще долго, даже после того, как головная часть колонны двинется в путь. У каждого батальона имеются свои обязанности в процедуре свертывания лагеря – в зависимости от его места в колонне. Первый батальон тронется с места, увлекая за собой второй, и так будет продолжаться до тех пор, пока змея не поползет, вытянувшись целиком, по дороге.

Маркуса беспокоил именно хвост. Орудия Пастора смогут более- менее выдерживать общий темп, но повозки с припасами, запряженные волами, во время отступления из Эш-Катариона растянулись по ухабистой дороге на несколько миль и прибыли на место, когда уже совсем стемнело. Сейчас Маркус смотрел на лежавший перед ними тракт, и ему чудилось, что за каждым камнем прячутся разведчики десолтаев, а в каждом ущелье засела шайка фанатиков-искупителей.

Топот копыт за спиной не сразу отвлек его от этих мрачных фантазий. Янус оглянулся.

– А, – сказал он, – полагаю, это командир нашей кавалерии. Капитан, не будете ли вы так любезны представить нас друг другу?

– Конечно, сэр. – Маркус подождал, пока всадник спешится, звеня шпорами. – Полковник, позвольте представить вам капитана Генри Стоукса. Капитан, это полковник граф Янус бет Вальних-Миеран.