Темная ночь - Джена Шоуолтер Страница 20

Мэддокс резко дернул головой, улыбка погасла. Чары спали. Опомнившись, Эшлин опустила руки и застыла, злая на него и на себя.

– Сперва я должен кое-что сделать, а потом трогай меня сколько влезет, – сказал Мэддокс глухим, низким голосом.

– Что именно? – Эшлин прикусила губу, наблюдая, как его глаза приобретают свой обычный оттенок.

Распространяясь от зрачка, сиренево-синий цвет постепенно вытеснял черный и вскоре залил всю радужку – необыкновенное зрелище.

– Не важно, – отрезал Мэддокс и, нахмурившись, протянул руку, словно хотел погладить Эшлин по щеке, но отдернул ее на полдороге, совсем как она сама за минуту до этого. Немного помолчав, он сказал: – Ты так мне и не ответила: ты провела в той камере всю ночь?

– Да.

– Ты что-нибудь ела?

– Нет.

– Тебе давали одеяла?

– Нет.

– Тебя кто-нибудь… трогал? – спросил он.

Эшлин увидела, как у него дернулся мускул на скуле. Один раз. Потом другой.

Она немного смутилась:

– Ну да, разумеется.

– Кто? – рявкнул Мэддокс, меняясь в лице. Его кожа побледнела, став почти прозрачной, и под ней проступило страшное скелетообразное лицо – ожесточенно ворочаясь, полыхая красными глазами-угольками, оно рвалось наружу.

У Эшлин, в ужасе наблюдавшей за этими переменами, сердце ушло в пятки. Нечто подобное уже происходило с Мэддоксом в лесу, и потом, когда его приковали цепями к постели, и во время предсмертной агонии, но даже тогда он не был настолько страшен в своем неистовстве. «Чего ты стоишь? Беги!» – пронеслось у Эшлин в голове. Словно угадав ее мысли, Мэддокс сказал:

– Не делай этого. – Его лицо исказила судорога. – Будет только хуже. Сейчас все пройдет. Так кто тебя трогал?

– Они все, – выдавила из себя Эшлин, не смея даже вздохнуть, не то что пошевелиться. – Кажется. Но что еще им оставалось? – Она не могла поверить, что защищает его убийц, но, видимо, это было единственным способом его утихомирить. – Как еще они смогли бы спустить меня в камеру.

Мэддокс немного успокоился. Скелетообразная маска исчезла, глаза стали привычного цвета.

– Они не трогали тебя… как женщину?

Эшлин помотала головой, немного успокоившись. «Слава богу, он разозлился на тех мужчин, а не на меня за то, что я донимала его расспросами», – мысленно обрадовалась она.

– Хорошо. Значит, они будут жить, – заявил Мэддокс и, забыв о наложенном им самим же на прикосновения вето, обхватил руками ее голову и приподнял ее таким образом, чтобы девушка смотрела ему в лицо.

Его горячее дыхание обожгло ей кожу, и снова у нее по всему телу разлились возбуждение и истома. Он был таким высоким, таким мощным, на его фоне она казалась крошечной.

– Эшлин, – мягко произнес Мэддокс.

Резкие смены настроения этого человека совершенно сбивали Эшлин с толку – только что он готов был рвать и метать, а теперь кажется милейшим из мужчин.

– Я не хотел пока об этом говорить, но если я не спрошу и не услышу ответа прямо сейчас, то меня просто разорвет, – сказал он. Повисла тяжелая пауза, затем, собравшись с духом, Мэддокс продолжил: – Прошлой ночью в лесу за тобой шли четверо мужчин, и я их всех убил.

– Шли за мной? – переспросила она. «Неужели кто-то из института увидел меня и увязался следом?» – спросила себя она. И только тут до нее дошел смысл его фразы целиком. Ее пробил озноб. – Ты убил их?

– Да.

– Как они выглядели? – выдавила она.

«Если доктор Макинтош погиб по моей вине…» – пронеслось в голове девушки. Эта мысль привела ее в ужас, с трудом она подавила рвущийся наружу горький стон.

Мэддокс описал мужчин из леса. По его словам, это были высокие сильные воины. Эшлин вздохнула с облегчением. В институте большинство сотрудников, в том числе сам Макинтош, достигли преклонного возраста. В основном они были бледными, с редеющими волосами, в очках. Мгновение спустя облегчение сменилось стыдом. «Прошлой ночью оборвалась жизнь нескольких человек, – подумала Эшлин, – а я забочусь только о том, как бы они не оказались моими знакомыми».

– Почему ты сделал это?

– У них было оружие, и они хотели драться. У меня были два варианта – убить их или же умереть самому.

Мужчина произнес это без тени сожаления, просто сухо констатировал факт. «Куда я, черт возьми, попала?» – снова спросила себя девушка. Затерянный в лесах замок оказался настоящей обителью зла и насилия. И Мэддокс ничуть не отличался от прочих его обитателей: холодный, равнодушный убийца, он лишит другого жизни без малейших колебаний. «Но если это так, – думала Эшлин, – то почему мне по-прежнему хочется, чтобы он крепко обнял меня и никогда больше не отпускал?»

Какие бы мысли и эмоции ни отразились у нее на лице, Мэддоксу этого оказалось достаточно – он получил ответ на свой непроизнесенный вслух вопрос. Он нахмурился, поджал губы. Эшлин поняла, что он явно недоволен. «Но почему?» – недоумевала она. Прежде чем Эшлин успела что-то сказать, Мэддокс резко развернулся и, бросив сквозь зубы:

– Забудь о том, что я тебя сказал, – стал подниматься дальше по лестнице.

– Подожди! – Эшлин подалась вперед, скривившись от возобновившейся боли в лодыжке, и ухватила его за локоть.

Мужчина остановился, медленно повернул голову и грозно воззрился на ее руку. Она тут же ее отдернула и отступила на шаг – не столько из-за его реакции, сколько потому, что у нее по телу снова побежали уже знакомые мурашки.

– Извини, – пробормотала Эшлин. «Не надо его трогать, – напомнила она себе. – Так будет лучше для нас обоих. Ведь мне нелегко даже просто находиться рядом с ним, а тактильный контакт начисто сносит мне голову». – Мэддокс?

Девушка видела его в профиль. Его лицо, насколько можно было судить, ничего не выражало.

– Да.

– Пожалуйста, не злись, что я спрашиваю, но… что ты такое? – И, поскольку он не отвечал и явно собирался идти дальше, Эшлин поспешно добавила: – Я ответила на твои вопросы. Пожалуйста, ответь и ты на мой.

Но Мэддокс так ничего и не ответил, но, по крайней мере, снова посмотрел на нее. Эшлин нервно облизнула губы. Он проследил взглядом за ее языком, его ноздри широко раздувались.

– Послушай, мир населяют самые разные необыкновенные создания – никто не осведомлен об этом лучше меня. Я не понаслышке знаю, что демоны существуют. Я просто хочу понимать, с чем имею дело, – скороговоркой лепетала она, понимая, что каждым своим словом лишь усиливает раздражение Мэддокса.

Но остановиться девушка уже не могла. «Если бы только он ответил…» – думала она. Эшлин и не подозревала, что тишина может быть такой мучительной и гнетущей. Наконец мужчина приблизился к ней, опустившись на одну ступеньку, но на сей раз это не было импульсивным порывом, его ум был холоден. Чтобы сохранить дистанцию, Эшлин тоже сделала шаг назад.