Марта - Татьяна Бродских Страница 20

Когда я закончила, опустились сумерки, надо было искать убежище на ночь. Я сняла плащ, положила на него мальчика и стала тянуть его к уцелевшему сараю, вернее к тому, что от него осталось. Сарай был покосившийся, с наполовину обвалившейся крышей, в одном углу лежала прошлогодняя солома, все лучше, чем ночевать под открытым небом. Переложила мальчика на сухое место, легла рядом, притянув его к своему животу спиной, укрыла нас обоих плащом и уснула.

* * *

Я проснулась от того, что кто-то завозился под боком, «опять Рамиэлю не спится», подумала я и открыла глаза. И встретилась взглядом с нереально-яркими голубыми глазами цвета неба, сквозь частично разрушенный потолок солнечные лучи падали как раз на них и запутывались в длинных золотистых ресницах. Захотелось увидеть эти глаза смеющимися от счастья или радости, но в них было только недоумение и настороженность.

– Привет, – сказала я своему спасенному, а это был он, кому еще с утра лежать под моим боком. – Меня зовут Марта, ты был без сознания, как ты себя чувствуешь?

– Я Андросс, – ответил он. – Я разве не умер?

– Нет, не успел, я оказалась рядом вовремя, – улыбнулась ему.

– Ты ведьма? – прямо спросил мальчик.

– С чего ты взял? – удивилась я.

– Я чувствую в тебе тьму, – просто сказал он, но не отодвинулся, как того следовало ожидать.

– Нет, я маг, наполовину светлый, наполовину темный. Точнее, необученный маг, у меня в роду все были с магическим даром, – ответила я.

Не стала врать ему, впервые в жизни захотелось, чтобы мне верили. У меня никогда не было друзей в детстве: бабушка запрещала общаться со сверстниками. У меня нет ни братьев, ни сестер, даже домашних животных бабушка не держала, чтобы у меня не возникло к ним привязанности. Сейчас глядя на этого мальчика, я чувствовала его одиночество, он тоже с детства один.

– А что ты здесь делаешь?

– Если еще скажешь, где это здесь? – я действительно не знала, где нахожусь.

– Это место называется Волчий лог, – посмотрел он внимательно на мою реакцию, мне же это название ни о чем не говорило.

– Западная граница Империи Рукар, – уточнил он.

– Не знаешь, до моря далеко? – спросила я у него.

– Нет, не знаю, я дальше Луговиц не ездил, – взгляд его стал отрешенным, печальным.

– Извини, если напомнила. Если тебе тяжело рассказывать, то не надо, – как бы мне не хотелось узнать, что произошло в его поселке, не стоит сейчас об этом спрашивать.

– Нет, я могу рассказать. Приходили последователи Единого, они убили всех и сожгли дома, – как-то буднично, почти без эмоций, сказал Андросс.

– Как убили? За что? И кто такие «последователи Единого»? – для меня было дико, что кто-то может прийти и перебить целое селение. – А куда власти смотрят?

– Они и есть власть. «Последователи Единого» – это официальное религиозное течение в империи уже лет десять, – он посмотрел на меня удивленно. – А убили потому, что здесь жили оборотни, порождения тьмы, как говорят священные писания.

– Подожди, но ты же не оборотень, – посмотрела магическим зрением – чистокровный человек.

– Я приемыш, поэтому меня не убили, – все также отстраненно проговорил он.

– Но тебя бросили умирать, и тебе что, совсем не жалко тех, у кого ты жил? Они что, плохо обращались с тобой? – я никак не могла понять его спокойствия, может, это от шока.

– Нет, они меня не обижали, я помогал по дому и за скотиной ходил, у меня даже комнатка своя была. Дядьку Слава жалко, он был хороший, хоть и оборотень, он меня из горящего дома вынес, а его убили, он даже перекинуться не успел, – мальчонка шмыгнул носом, глаза наполнились слезами, а я его обняла, пусть поплачет.

Слезы – это хорошо, а спокойно реагировать на убийства, пусть и не совсем людей, ненормально. Он попытался высвободиться, но я уткнула его носом в свое плечо, погладила по грязной макушке (даже непонятно какой у него цвет волос), и он затих, изредка шмыгая носом.

– Ты никому не скажешь, что я пожалел оборотней? – спросил он некоторое время спустя.

– Нет, никому не скажу, а ты не говори, что во мне есть тьма, не хочу оказаться сожженной, – с улыбкой сказала я, он серьезно кивнул. А я подумала, что надо быть осторожнее, люди разные попадаются, еще сдадут «последователям Единого».

– Давай выбираться отсюда, завтрак мы уже проспали, надо поискать чего-нибудь на обед. Да и одежду бы тебе, хоть это вряд ли найдем, все сгорело, – произнесла я, поднимаясь с нашего импровизированного ложа. Протянула руку пареньку. – Можно, я буду звать тебя Росс? Кстати, сколько тебе лет?

– Можно, меня так все и звали, двенадцать зимой исполнилось, – ответил он, вставая.

Видела, что ему еще тяжело ходить, но он старался не подавать вида. В первую очередь, надо сделать ему обувь, не лето, чтобы босиком ходить. Я подняла свою сумку, которую на ночь клала под голову, закинула её на плечо, взяла плащ, завернула им Росса. Он смотрел на меня во все глаза, переводя взгляд с ног на голову.

– Ты так собираешься ходить?

– Что со мной не так? Одежда не очень чистая, дойдем до жилья, постираю, – отмахнулась я, подумаешь, пятна от земли на коленях, да солома в волосах.

– Ты собираешься идти к людям в штанах и с непокрытой головой? – еще изумленнее спросил парнишка. – У нас женщинам запрещено одеваться как мужчине и выставлять волосы напоказ. Если тебя такой увидят, в лучшем случае забросают грязью, а еще любой мужчина сможет сделать с тобой все, что захочет.

Да, совсем из головы вылетело, я же об этом читала. Надо вспомнить, недаром же я не хотела сюда ехать.

– Выйди, я переоденусь, – ну вот, опять платье надевать, а оно еще и помятое.

Дождалась, когда Росс выйдет, быстро переоделась, брюки запихнула в сумку, а куртку решила дать мальчику поносить, пока не купим что-то более подходящее. Когда я вышла из сарая, парнишка стоял весь красный до кончиков ушей и отводил взгляд, понятно, подглядывал. Что он такого увидел у меня, что так засмущался? Я же только до нижнего белья раздевалась. Сделала вид, что не обратила на него внимания.

– Примерь куртку, раз уж мне нельзя ходить с непокрытой головой, придется забрать назад плащ, – куртка была явно большая, но ничего, теплее будет. Подвернула на ней рукава, застегнула пуговицы. Росс хмурил брови, поджимал губы и мучительно краснел, а взгляд нет-нет, да падал в декольте. Мне было смешно, не удержалась, взъерошила ему волосы и сказала:

– Пошли, поищем чего-нибудь поесть. Надеюсь, хоть один погреб мы найдем целый, – мы двинулись к первому сгоревшему дому, а я как бы невзначай спросила: – Ты там не хвост у меня высматривал?

Росс споткнулся, покраснел еще сильнее, хотя куда больше, но все равно пробурчал:

– Вдруг ты все-таки ведьма.