Сильнее жизни - Виктория Щабельник Страница 20

Комната, точнее, кабинет, был достаточно просторен, чтобы вместить два яруса и высокие шкафы, заполненные книгами в старинных переплетах. Недалеко от окна за столом сидел серьезный моложавый мужчина с резкими чертами лица. Как только мы вошли, он оторвался от ноутбука, подняв на нас пронзительный взгляд темно-карих глаз. Я вздрогнула, но не отступила, хотя мне показалось, его взгляд осязаемо блуждает по мне, вызывая неприятное ощущение чужого прикосновения. В кабинете вдруг стало жарко, повисла гнетущая тишина. Будто стараясь себя защитить и избавиться от страха, я сжала ладони в кулак. Отрезвляющая боль от впившихся в кожу ногтей позволила мне прийти в себя и смотреть на Данталиона прямо, не отводя глаз.

Он встал, и я отметила, что он высок и в хорошей форме, учитывая его возраст… Хотя, сколько ему может быть лет? Если речь идет о демоне, вряд ли на этот вопрос можно дать однозначный ответ.

— Регина, — мягко улыбнувшись, он взял мою руку в свою. Хмыкнув, видя следы от ногтей, он снова посмотрел мне в глаза, — добро пожаловать в семью. У тебя, вероятно, есть много вопросов, и я с удовольствием на них отвечу.

— Когда? — удивляясь собственной наглости, поинтересовалась я.

— Скоро, — он улыбнулся, — очень скоро. Но теперь тебе необходимо отдохнуть.

— Я не устала, — продолжала настаивать я, и заметила, как на миг вспыхнули глаза демона.

— Что же, — он бросил взгляд поверг моей головы, — оставь нас.

— Как скажешь, — безразличие в тоне Родгара меня напугало, но тут же я снова была захвачена в плен взгляда Данталиона, и как-то отстраненно отметила, что в кабинете мы остались вдвоем.

— Присаживайся, — усадив меня в кресло с высокой спинкой, он занял прежнее место, — итак, предполагаю, тебя интересует тайна твоего рождения.

— Мне все чаще кажется, что эта тайна лишь для меня, — потупилась я.

— В какой-то мере ты права, хотя всего не знает никто, — Данталион вздохнул, — Некоторые секреты Аурелия унесла в собой в могилу.

— Значит, она мертва? — мой голос дрогнул.

— Она умерла через несколько часов после твоего рождения, успев надежно тебя спрятать.

— Спрятать от кого? — напрямик спросила я.

— От меня, — уголки губ Данталиона дрогнули, — Аурелия считала, что в гневе я могу навредить ее ребенку.

— Она была права?

— В тот момент — возможно, — холодно ответил демон.

— А теперь вы осознали, как ошибались, и решили принять безотцовщину в семью? — не знаю, что заставило меня сказать это. Может быть, страх, а может совершенно другое, противоположное ему чувство, которое постепенно завладевало мною.

— А ты не такая мямля, как я думал, — внезапно усмехнулся демон, — что же, может это и к лучшему.

— К лучшему для кого? — я проследила взглядом, как Данталион встал, и прошелся к окну. Повернувшись ко мне, он скрестил руки на груди.

— Для тебя, — спокойно сказал он, — как бы там ни было, ты принадлежишь к нашему клану, и официально именно я считаюсь твоим отцом. Враждебные нам дома могут использовать тебя как оружие против нас.

— Но какое вам до меня дело? — удивилась я.

— Никакого, — на этот раз довольно искренне ответил Данталион, если вообще можно было рассчитывать на искренность демона, — но твоя смерть от рук моих врагов выставит наш клан слабым и уязвимым.

— Значит, именно поэтому вы хотели меня убить? — догадалась я, — чтобы этого не сделал кто-то другой?

На миг мелькнула мысль об абсурдности ситуации, и на смену ей пришла другая, более трезвая — он — демон. И как бы я не пыталась объяснить себе и понять их поступки, мне это не удастся никогда.

— Грешен, прости меня, старика, — от неожиданности я отшатнулась, ударившись затылком о спинку кресла, представляя себе раскаивающегося Данталиона, предлагающего называть его папой. Наверное, что-то промелькнуло на моем лице, потому что демон с иронией продолжал:

— Знаю, звучит странно. Но что ты хотела от демона?

— Правды, — ответила я, — и, похоже, я ее только что получила, — Аурелия умерла в тюрьме. Как она туда попала?

— Покинув клан, она лишилась нашей защиты. Твоя мать была слишком неосторожна, и привлекла внимание охотников. Между смертью и заключением она выбрала последнее, видимо желая произвести тебя на свет.

Теперь, когда мне стало известно то, о чем я подозревала уже давно, необходимо было знать только одно, и почему-то в этот момент, я вдруг осознала, как же мало у меня осталось времени.

— Где моя сестра?

Данталион нахмурился, и резко отвернулся. В какой-то момент мне показалось, что устав изображать из себя заботливого отчима, он обрушит на меня весь свой гнев, но он сдержался.

— Она здесь, в этом доме. Но тебе будет больно видеть ее.

— Почему? — испугалась я, — что с ней?

— Кто-то смог полностью высушить ее, отобрав Anima.

— Я хочу ее видеть! — резко вскочив, я едва сдержалась, чтобы не выскочить из кабинета.

— Тебя к ней проводят. — Данталион подошел к столу и нажал кнопку на скрытой от глаз панели, — но предупреждаю — зрелище не для мнительных людей.

— Я справлюсь, — отрезала я, почти выбегая в коридор. Направляясь к Ларисе, в сопровождении слуги Данталиона, я никак не могла избавиться от мысли, что посетила меня еще там, в его кабинете. Он до сих пор не смог забыть измены Аурелии, и отчаянно ненавидел ее дочь… меня.

Не думала, что когда-нибудь увижу ее такой — отстраненной, безжизненной, чужой. Потухший взгляд был устремлен в потолок, бледное, почти прозрачное лицо делало ее похожей на призрака.

— Лариса, — я опустилась рядом с кроватью сестры, — как же так?

Какой-то частью души я понимала — она демон! Угроза для таких как я. Люди для нее лишь способ заполучить драгоценную Anima. Но передо мной лежала моя умирающая сестра! Та, кого я уже не надеялась увидеть живой. Живой…

Всхлипнув, я взяла ее за руку.

— Неужели ничего нельзя сделать? — прошептала я.

— Увы, — даже не заметила, как Родгар приблизился ко мне — мы погрузили ее в забытье, иначе мало кто смог быть здесь в безопасности.

— Ты о чем? Хочешь сказать, что моя сестра не умирает? — оживилась я.

— Не совсем, — поморщившись, возразил он, — она не умирает, но чтобы жить ей не хватает Anima. Жизненной силы любого живого существа — человека или демона. Этот сон, в котором она пребывает сейчас защищает тебя от нее.

— От Ларисы? Неужели ты считаешь, что она для меня опасна? — я пораженно смотрела на Родгара не веря ему, боясь поверить.

— Опасна? — Родгар неприятно улыбнулся, — она убийственна для тебя, — сейчас ею движет только одно чувства — голод. Ее ничто не сможет остановить. Она способна смести все преграды, что станут между нею и… пищей. И когда Искуситель станет пить твою жизнь, меньше всего она станет думать о том, что убивает собственную сестру.