Пари на пятьдесят золотых - Тата Орлова Страница 20

Свое искреннее «спасибо» я произнесла ему уже в спину. Моя благодарность, насколько я поняла, дворецкого нисколько не интересовала.

– Вот и будь вежливой, – усмехнувшись, буркнула я себе под нос.

– Что? – оглянулся дворецкий. Что у него в глазах, не понять – далековато, но вот сама поза…

– А? – растерянно посмотрела я на него, сделав вид, что думала уже о своем.

– Мне послышалось, – после недолгого молчания склонил он голову и вновь направился в сторону кухни.

А я, мысленно дав себе подзатыльник, направилась к лестнице. Надо же, расслабилась, решив, что все хорошо, потеряла осторожность. Подобная беспечность могла дорого обойтись. Всего одно опрометчивое слово…

С одной стороны – ничего страшного, пари есть пари. А с другой… Ладно когда придется открыться, будучи победительницей, а если проигравшей?

Подумав, что теперь буду аккуратнее, поднялась наверх, прошла мимо приемной, предварявшей кабинет герцога. Порядок там уже навели, но мебель, уничтоженную выставленными щитами, еще не заменили.

Невольно улыбнувшись – о судьбе писем, на которые я не успела ответить, можно было больше не беспокоиться, – остановилась у соседней двери. Приоткрыла, проскользнув внутрь. И ведь уже давно никто не запрещал заходить в библиотеку по ночам, но привычка осталась.

Воспоминания о родителях, которые пытались воспитывать меня, как девочку, окончательно испортили настроение.

Мама называла меня маленькой принцессой. Отец – постреленком. Агжей – любимой проказницей.

Шмыгнув носом – знаю, что неэстетично, но быть сильной нелегко, – прихватила из шкафа две книги, которые приметила еще днем, и расположилась за столом.

Как это обычно и бывало, пространные рассуждения о создании магических структур, перемежавшиеся громоздкими формулами и схемами плетений, заставили забыть обо всем лишнем. Грозное искусство создания щитов не прощало суеты, требуя внимания и скрупулезности.

Сколько времени я так провела, сказать трудно. Появившиеся молоко и тарелку с булочками заметила лишь потому, что они помешали положить еще один лист, на который я собиралась перенести спорные моменты. И не важно, что писал корифей, преподаватели в академии учили относиться критически к тому, что считалось незыблемым. Время шло, мы узнавали все новые и новые законы мироздания.

– Я же говорил, что он здесь! – сбил меня с очередной умной мысли довольный голос де Риньи.

Сдержав обреченный вздох – принесло же их! – поднялась, склонив голову:

– Ваша светлость, ваше сиятельство…

– Есть поручение. – Де Риньи подошел к столу. Сдвинув мои записи, освободил край и присел. – Нужно кое-куда съездить, отвезти записку.

– Граф просил не покидать дом.

– Нас просил, – сделав акцент на слове «нас», заметил де Риньи. – О тебе речь не шла.

Говорить о том, что это подразумевалось само собой, я не стала. Не доказывать же маркграфу очевидное.

– Я могу переодеться?

– Да, – выступил вперед де Борей. – С тобой поедет Дарк. Карету подадут через четверть часа. Адрес и имя – на конверте, – протянул он запечатанное письмо.

– Я должен получить ответ? – бросила я быстрый взгляд на сделанную четким почерком надпись.

Улица Каретье, дом четыре, квартира три. Если правильно понимала, дом был доходным и располагался неподалеку от театральной площади. Да и имя адресата было знакомо: Линси Лок, та самая актриса, о которой при мне говорили де Борей и де Риньи.

И это меня они называли мальчишкой? После трех покушений приглашать девицу, об интересе герцога к которой могло быть известно…

Это было не мое дело. Я – секретарь и обязан выполнить поручение своего господина.

– Да, – чуть смутившись, ответил де Борей. – И возьми плащ, вечер сегодня прохладный.

– Как прикажете, ваша светлость, – низко поклонилась я, давая понять, что приняла правила игры. – Все будет исполнено.

Забрав письмо, направилась к двери. Это казалось неправильным, но мне было неприятно. Нет, скорее даже горько. И ведь понимала, что они оба – мужчины, со своими потребностями в удовольствии, но…

– Эта идея больше не кажется мне хорошей, – произнес вдруг де Борей.

– Завтра у тебя такой возможности уже не будет, – засмеялся де Риньи. – У графа не забалуешь.

В этом он был прав, брат своей репутацией дорожил. Особенно той, которую заработал, занимаясь наймом.

– И все-таки…

Чтобы не слышать дальнейшего разговора, предпочла плотно прикрыть дверь. Меня это нисколько не касалось. Если они настолько безрассудны, что рискуют собственной жизнью…

Все было так – и не так. И от этого было больно.

– Господин Лонье! – Вездесущий дворецкий встретился мне в холле.

– Поручение его светлости, – надеясь, что прозвучало безразлично, ответила я. – Мне необходимо переодеться.

– Я не могу вам указывать. – Дорсэ, сетуя, покачал головой.

– Если вы об осторожности, то я сделаю все, что в моих силах.

– И о благоразумии – тоже, – добавил он. Потом еще раз окинул меня взглядом. – Вы пьете теплое вино со специями? – неожиданно спросил он.

– Да. – Я даже несколько растерялась.

– Я прикажу приготовить к вашему возвращению.

Очень хотелось сказать что-нибудь умное, но я уже не успела. Дорсэ резко развернулся и ушел. Опять в сторону кухни. А я поторопилась в комнату. Ехать безоружной, да еще и в домашнем костюме, мне точно не хотелось.

Дом действительно оказался доходным, – для тех, кто не стеснен в средствах. Вокруг дворик, укрытый от чужих глаз густым кустарником, в центре подъездной площадки фонтан. Широкая лестница из белого мрамора, каменные вазоны с цветами. У двери внушительного вида дворецкий, который перегородил дорогу, стоило мне подойти.

– К кому? – грубо пробасил он.

Я оглянулась – Дарк статуей стоял у кареты и даже не думал вмешиваться.

– В третью, с письмом от его светлости герцога де Борей, – холодно ответила я, снизу вверх посмотрев на громилу.

– Новенький, что ли? – выслушав мою тираду, совершенно другим тоном поинтересовался дворецкий.

– А что, старенький тоже в третью ходил? – бесхитростно поинтересовалась я.

– И в третью ходил, – засмеялся тот, поставив меня на один уровень с собой. – Но это уже давно, еще до того, как там вдова с дочерью жила. Девица, конечно, красавица записная, но мать у нее… – Он весьма скабрезно чмокнул губами. Потом вздохнул. – А как актрисы поселились, так не появлялся.

– А еще в какие он ходил? – воспользовалась я его разговорчивостью.

– В какие… – задумчиво протянул тот, посмотрел наверх.