Осенние костры - Валерия Комарова Страница 20

16 — 18 июня

Я родилась в ту пору, когда фейри всё ещё жили в мире с людьми, хотя, «родилась» — не совсем верное определение, я была создана.

Князья бессмертны, и это бессмертие нам дарует наша сила. Действительно, как может быть смертна душа осени? Или закат? Или ветер? Мы — духи, мы — живая магия. Одна сила — один владыка фейри, не больше и не меньше. Хотя, нет, бессмертие наше не абсолютно: уничтожить физическое тело, которое мы обретаем в смертных землях, возможно, но, если позволить, наша суть его восстановит, пусть и за долгий, по меркам смертных, срок. Однако… засунь фейри в истинное пламя, брось в истинные волны или отдай злым ветрам, и силы поглотят, растворят его силу и в этом мире станет на одно чудо меньше. Так погиб мой отец… Хотя, лучше я расскажу всё по порядку.

Я Реи’Линэ, Пламя… нет Огнь Осенних Костров. До меня так звали мою прабабушку, мать Егеря. Она помнила ещё ту пору, когда пал первый мир и из хаоса рождалась новая реальность, когда впервые Закон был стёрт с обелиска Опоры Грани и впервые князьями был создан новый. Мне сложно представить себе эту бездну времён, что видела она. Но устают даже бессмертные князья, поэтому прабабка ушла, есть такой ритуал у нашего народа. Ушла она, но не память и сила, их срочно нужно было запихать в новое воплощение. Тогда сын Егеря, Лис, отдал полыхавшему в ожидании новой хозяйки Огню пару капель своей крови, горсть земли, сверкание золота и краски листопада. Так появилась я, юная Реи’Линэ, обладающая памятью и навыками своей прабабки, владеющая её силой, но другая личность.

Я росла намного быстрее обычных человеческих детей, уже через месяц начала ходить, говорить и доводить до белого каления всех обитателей золотых угодий. Дед не мог на меня нарадоваться, а вот отец почти не обращал внимания. Вынужденный целый год оставаться в вечных землях, рядом со мной, он всей душой рвался к смертным. Бродяга, странник, непоседа, хитрец, шулер — он был Лисом, и этим всё сказано. Егерь не позволил ему уйти прежде, чем я смогу управлять своим даром, а отец, всё же, был связан со мною кровью и дыханием. Думаю, по-своему, он любил меня. Именно он научил меня отделять собственную память от памяти предшественницы, терпеливо сносил мои неумелые попытки использовать дар, служил партнёром в учебных сражениях и укладывал спать. Отец… Да, вы правы, его я любила больше всех, даже зная, что ему не терпится уйти. Он был для меня всем и всеми, и никто и ничто в мире не могло изменить это.

Когда он ушёл, я не страдала. Я знала, что где-то в смертных землях есть человек, ради которого стоит жить, есть существо, ради которого я могу смириться с существованием столь несовершенного смертного мира. А тут был дед, пусть меньше, но тоже любимый. Дед, подаривший мне крылья. Моя предшественница не хотела или не могла летать, но меня всегда тянуло в небо. Я представляла себе, как однажды вылечу из Врат и увижу смертные земли под собой, а потом камнем рухну вниз, туда, где рыжеволосый паренёк, которого я звала Лисси, идёт по дорогам людей, напевая что-то себе под нос.

Шли годы. Мне исполнилось шестнадцать лет, и я должна была идти вместе с дедом в земли смертных. Нет, в прошлом году я тоже была там, как одна из свиты Егеря, а в этот раз дед решил, что я готова идти как истинная княгиня, как Леди Октября. С нетерпением я ждала десятого октября — дня, когда смертные вспоминают своих ушедших, когда среди пасмурной ночи полыхают тысячи костров, указывая заблудившимся душам путь домой. Без меня это было бы просто красивой, но иллюзией, сказкой, но я делала её реальностью. МОЁ пламя звало души воинов, магов и героев. Я вела их за собой через смертные земли, огненные фигуры выходили из костров, пророчествовали, сражались и мстили. Нет, не я, моя предшественница… но со времени её смерти это стало моей обязанностью. Шестнадцать лет никто не откликался на призывы смертных, пришла пора возродить их веру.

Вечер десятого дня октября. Я носилась по лесу, сшибая всё на своём пути. Наверное, это выглядело забавно. Этакое чудо с развевающимися позади разноцветными волосёнками, широко распахнутыми глазенками и крыльями большой птицы, в которых вместо перьев были языки пламени, металось среди листопада. Я знала, отец увидит меня, как бы далеко ни был, он будет ждать, он будет гордиться. Я чувствовала, как нарастает моя сила, как первые языки пламени лижут сухие ветви там, в мире людей, скоро… скоро…