День ангела - Павел Комарницкий Страница 20

- Олух и есть. Не думай ни о чем, только об мокром асфальте!

Лужа наконец кончилась, машина выскочила на лесную дорогу.

- Стоп, парень! Давай задний ход. Учись, покуда со мной, а то в другой раз завязнешь насмерть. Будем, значит, кататься, покуда не освоишь.

"Шестерка" резво бежит по асфальту, подпрыгивая на колдобинах, и мне кажется, она разделяет мою радость. Мотор пел, ветер пел, и сердце мое пело.

Солнце неудержимо заваливалось на запад, длинные тени пересекали дорогу. Надо же, уже вечер. Нет, наконецто вечер. Какой день! Как год. И я с утра не видел Ирочки.

Мне вдруг страшно захотелось увидеть мою Ирочку. Или хотя бы услышать.

Да, я же теперь полноценный телепат? Проверим!

"Ира, Ир…"

"Ау! Что случилось, любимый? Второй башмак потерял?"

"Проверка связи. Ты далеко?"

Бесплотный смешок.

"Служебная тайна"

"Представь чегонибудь"

В мозгу немедленно всплывает образ кота, жмурящегося от удовольствия.

"Не отвлекай по пустякам, я работаю. Кстати, проверяют не так. Работай с посторонними"

С какими посторонними? Кто посторонний? Дед Иваныч посторонний? Или, может, доктор нет, нет, мама Маша посторонняя? Ау, мама Маша, где вы?

"Здесь мама Маша, если так угодно. Чтонибудь умное скажешь?"

Я слегка опешил. Голос бесплотный, безликий.

"Простите… вырвалось…Все в порядке, проверка связи"

Шелестящий смешок.

"В следующий раз, когда будешь баловаться, называй меня на "ты", обращение во множественном числе дезориентирует. И представляйся сам. Ладно, пусть для тебя я буду мама Маша. Отбой связи"

Таак. Это что же, телепатия навроде сотового телефона работает? А нука!

"Дед, а дед…"

"Здесь Дымов. Ты, что ли, Рома? Представляться надо"

"Я же неученый. Просвети, Петр Иваныч"

"Тото. Ладно, делаешь так когда вызываешь, представь лицо, значит, и позови, тогда будет вызов. А поодинке эти вещи не действуют, и слава богу, а то такой олух, как ты, и спать бы не дал никому. И Ирке в первую голову. Да, и представляйся всегда, значит, голосто бесплотный трудно понять, чей. Еще вопросы есть?"

"Есть, Иваныч. Как мыслеобразы эти передавать?"

Передо мной немедленно возник мыслеобраз: чьято голая задница с прилипшим банным листом. Понятней некуда.

"Вот так, представляешь явственно во время разговора, и все. Рома, навыки надо набирать на посторонних, тех, значит, кто телепатией не владеет. Приедешь домой, и айда, в Москве народу много, читай мысли направоналево. Все у тебя?"

"Спасибо тебе, Иваныч, выручил"

"Бывай здоров. Ночами только без дела не буди, я засыпаю трудно"

Вот оно что. Вот, значит, каких посторонних имела в виду Ирочка. Понятно.

Ну наконецто я добрался до своего логова. Сейчас в душ и спать! И есть не буду вопервых, некогда, вовторых, нечего уезжая, я почистил и отключил холодильник. И спать хочется зверски.

Ключ проворачивается в замке, дверь с легким скрипом открывается. В квартире темно, я не включаю света в прихожей, скидываю дареные дедовы штиблеты и прохожу в комнату. Щелкает выключатель.

- Ау! Привет, любимый!

Я ошалело таращусь на Ирочку, сидящую на краю дивана. Нет, не может быть!

Меня охватывает буйная радость. Значит, она в Москве. Ну конечно! Она прилетела раньше меня, проникла в квартиру и ждет меня. Неужели наврала про задание?

Она огорченно качает головой:

- Как всетаки ты безобразен. Нет, не внешне. Ты почему так плохо подумал обо мне? Я никогда еще не лгала родным и близким, да у нас это и невозможно. Сейчас же обними меня, пока я не обиделась!

Я широко шагаю к ней и крепко, порывисто обнимаю. Мои руки захватывают пустоту, и я валюсь сквозь нее на диван. Вскакиваю.

Она смеется. В моем мозгу возникает образ кота, разочарованно шарящего лапой в пустом горшке.

- А меня, значит, обманывать можно? Я, значит, не родной?

- Ты самый родной, и я больше не буду. Да тебя скоро и невозможно будет обмануть, ты уже улавливаешь эмоции. А это связь, Рома, и я сейчас на базе. Вернулась с задания. Поговорим?

Я смотрел на нее, любуясь. Золотистые кудряшки растрепались. Обросла, и от этого стала еще красивее. Сидит, склонив голову чуть набок, ноги сложены потурецки, локти уперты в колени, и маленький острый подбородок утонул в сплетении тонких пальцев. Крылья сложены за спиной, и она даже не пробует прикрыться. Зачем? Я знаю ее тысячу лет. Моя, моя!

- Я удрала утром, вовремя подвернулось одно дело. Мама должна была перекипеть. Очень удачно, что папы нет. Мне было бы много труднее.

Я вдруг ощутил настоящий страх. Запоздалый, как эхо взрыва. Папа вернется и скажет твердое "нет". Не отдаст. Не отпустит. Не позволит Ирочке связать свою судьбу с дикарем, нет, хуже хищным зверем. Примет меры. Да плевать, в конце концов, что будет со мной что будет с ней?

"Успокойся. Мама перевела тебе наш разговор, я знаю. Чтобы ты понял сломать мою судьбу можешь только ты"

Меня охватывает такой прилив нежности, что я перестаю дышать.

- А хищничать ты будешь только в мое отсутствие она смеется я тебя буду кормить молоком, сыром и яичницей. Знаю, знаю, ты мечтаешь сейчас о расчлененных трупах животных.

- Я всеядный, правда. Согласен на сыр и яичницу. И на молоко. Я голодный, и дома шаром покати.

Она вдруг настораживается, протягивает руку в пустоту перед собой. Рука почти по локоть исчезает, словно обрезанная невидимым кругом. Наверное, перед ней какойто пульт, не входящий в объем передаваемого изображения.

- Извини, Рома, потороплюсь. Хорошо, что ты знаешь наш с мамой разговор. Я приду к тебе, приду, но не так скоро. Месяц, два, может, три мне надо закончить работу, и потом еще больше месяца из меня будут делать… твою женщину.

Она вдруг отчаянно посмотрела на меня, и в глазах ее стояли слезы. Я перепугался.

- Что, что? Неужели это так опасно? Родная моя, не пугай!

- Нет, Рома, ты не понимаешь. Стать бескрылой, навсегда. Ну почти навсегда.

- Маленькая моя!!!

Чем, ну чем я мог ее утешить? Я готов был вырвать из груди сердце, только бы ей стало чуть легче.

Она рассмеялась, смахнула слезы.

- Вот мне и легче, правда. Нет, Рома, мне мало сердца. Мне нужен ты целиком.

В ее глазах опять прыгали искорки смеха.

- Ты купишь мне дельтаплан?

- Маленькая моя… Бедная…