Галльские ведьмы - Пол Андерсон Страница 20

Несмотря на то, что не надо было каждый день возводить укрепления и рушить их на следующее утро, путь до Лугдуна занял две недели. Можно было дойти и быстрее, но Грациллоний хотел убедиться, что окончательно выздоровел. Он уже знал, что бывает, когда человек, едва поправившись, обременяет себя непомерными нагрузками. Помимо прочего, командир не смог обеспечить свой отряд достаточным количеством провианта в Августе Треверорум, и вынужден был разбить свое войско на группы. Некоторые солдаты были совершенно измождены, а это означало, что придется задержаться, пока он не найдет им замену. Война Максима привела к потерям. Самые серьезные проблемы возникли из-за нашествия франков и аллеманов. Римляне, десять лет теснившие варваров, оказались без продовольствия. Не хватало людей, чтобы полностью восстановить государство.

Местность была чудесная, но осень, казалось, шла вслед за отрядом на юг, неся холодные ветры и ливни. Дорога подходила к концу, и когда впереди показались крыши домов, сердца людей наполнились радостью. Грациллоний позволил себе и своим солдатам отдохнуть несколько дней, осмотреть великий город и получить все возможные удовольствия. Ему было известно, что они не проболтаются, но все-таки настоящую причину он не сообщил никому, кроме Админия. Его заместитель был христианином, а детство, проведенное в трущобах Лондиния, научило его, как можно узнать многое, не сказав ничего.

Грациллоний чувствовал, что лучше начать с вопросов о возможностях духовенства в Исе, а о культе Митры расспросить потом. Первые вопросы были символическими. Он прекрасно знал, что такая встреча может состояться только на севере. Однако если от тайных агентов потребуют отчета о его действиях, им будет что сообщить…

После часов, проведенных в седле, и одиноких ночей под навесом, чувство вины притупилось. Предателем был Максим, и никто другой. Он не смог укрепить империю, внес раскол, из-за него римляне пошли на римлян. Командующий принес не мир и благополучие, а лишь гонения и страх. Он нарушал клятву за клятвой — Грациллонию, Мартину, бедному старику Присциллиану, сенату и народу Рима; долго ли он останется верен Валентиниану? Он предложил расторгнуть древний договор с Исом. Грациллоний не выносил обмана, но при известии о предложении своего командира стойкость его покинула.

Чтобы немного отвлечься, он бродил по Лугдуну и разглядывал разные диковинки, государственные учреждения, бани, театр и — за его стенами — скульптуры на надгробиях, великолепные акведуки и искусственное озеро для инсценировки морских боев. Хотя многие пакгаузы стояли пустые, торговцы по-прежнему плавали по рекам и ездили по дорогам. За стенами домов и аллеями скрывалась нищета, но в тавернах, продовольственных лавках, домах терпимости, одеонах веселье шло вовсю. Некоторых жителей, казалось, беспокоило соседство с пиратами, если только они не были ярыми приверженцами христианства.

Из молелен в честь бога Митры здесь не уцелело ни одной, но Админий прослышал, что во Вьенне, в двадцати милях к югу, одна все же осталась. Грациллоний воспрял духом. На следующий день он приказал отправляться в путь. Никто из двадцати четырех солдат не спросил, зачем они туда едут и что он замышляет.

Город Вьенна находился на левом берегу Родана и был сравнительно небольшим, но отличался великолепием. В нем были большой цирк и замок, воздвигнутый Клавдием Цезарем четыреста лет назад. Помимо этого здесь имелись казармы и увеселительные заведения. Отряд мог на некоторое время здесь остановиться.

Админий узнал, где живет Лукас Оргетуориг Сирус, виноторговец. На следующий день после приезда Грациллоний направился туда и увидел относительно зажиточную лавку. Сирус оказался пожилым человеком, черты лица которого, несмотря на множество смешанных в нем кровей, выдавали в нем потомка азиатов. Когда Грациллоний с ним поздоровался и пожал руку, темные глаза торговца расширились и наполнились слезами. Придя в себя, он провел гостя в комнату, где Грациллоний выразил хозяину свое почтение, и произнес тайные слова, дав тем самым понять, что он Перс и причастен к Таинствам.

— Приветствую, приветствую тебя, сын мой, — дрожащим голосом проговорил Сирус. — Давно здесь не появлялся молодой и сильный верующий. А много ли таких, как ты?

Грациллоний кивнул.

— Трое, святой отец. Двое из них Оккультисты. Третий примкнул к нам пару лет назад. Разумеется, он всего лишь Ворон.

— Его не повысили? Почему? Это надо сделать как можно скорее, ведь нас так мало, так мало… — голос его дрожал.

— Как это сделать, святой отец, если там, откуда мы пришли, не было высшего духовенства? Потому-то я и искал вас в надежде получить благословение.

— Благословляю тебя, сын мой, но… Давай присядем. Я попрошу, чтобы нам принесли чего-нибудь освежительного, и мы поговорим. Или я слишком пекусь о себе? Может, сперва надо послать за Коттой? Он — Посланник Солнца, и заслуживает чести присутствовать при нашем разговоре. Я должен разделить с ним эту радость.

— Потом, святой отец, прошу вас, — Грациллоний присел на шатающуюся скамейку. — Вы хотели вина? Позвольте мне позвать слугу.

Разговор шел медленно. Сирус был в полном уме, но мысли его где-то блуждали, и дважды он на несколько минут погружался в сон. Грациллоний узнал, что религиозное братство существует с молчаливого согласия властей, при условии, что оно будет оставаться неделимым и воздержится от принятия в свои ряды новообращенных. Торговца могли предать анафеме, как того требовал императорский указ; но у семьи Сируса были деньги, а сын его пользовался авторитетом у граждан. Будучи христианином, молодой человек не хотел разбивать отцовское сердце. Довольно скоро смерть положит конец Таинствам.

Грациллоний, как мог, объяснил свое желание.

— Я знаю, что хочу слишком много, особенно когда я должен уехать, и повышение, вероятно, невозможно. Если так, то я прошу простить мою наглость. И если у меня, святой отец, есть надежда возвыситься до вашего сана, то в Исе появится храм Господний, будут выполняться Его обряды — в наставление молодым, возводиться церкви. Его вера будет жить!

— Прекрасная мечта, сын мой, — прошептал Сирус. — Несбыточная, я боюсь, но прекрасная. Митра — часовой на границе света и тьмы… — он опустил голову, потом вскинул ее и судорожно вздохнул. — Мне надо подумать, почитать, помолиться. Это против всех правил. Но я этого хочу, очень хочу. Ты можешь зайти завтра на закате? Приведи своих единоверцев. Это будет обычный ритуал, они тоже смогут в нем участвовать. Приходите, приходите…

Грациллоний подал Сирусу руку и помог тому дойти до постели.

Молельня в честь бога Митры была небольшой. Во Вьенне они собирались в доме Сируса, в одной из комнат. Окна там закрыты досками и заштукатурены, чтобы было похоже на пещеру. Скамейки расположены вдоль стен, и между ними оставлен проход. Паперть отгорожена от входа веревкой. Ни купели, ни изображения Времени с головой льва, только чан для святой воды. Над столом, который служил алтарем, едва можно было разглядеть Митру, убивающего быка, и чуть заметные изображения Факельщиков. Все чисто прибрано, горят свечи, в воздухе витает сладковатый запах ладана. И горсточка прихожан — все седовласые.