Магистраль - Евгений Прошкин Страница 20

— Поссорились? — сочувственно спросила женщина. — Бывает… — Она невзначай выложила перед Олегом маленькую плотную карточку.

Он принял это за календарик, но на обратной стороне увидел тонкий курсив с претензией на вязь:

«Мы юные и очаровательные, но без Вас нам скучно. Позвоните в наш люкс по тел. 302. Мы ждем Вас круглые сутки!»

— Бар и ресторан на первом этаже, — объявила женщина.

— Неужели?… — проронил Шорохов, сгребая со стойки ключи.

Его поселили в четыреста десятом, Асю — по соседству, в четыреста одиннадцатом. Если только это имело какое-то значение. Да пожалуй, что не имело…

Войдя в номер, Шорохов осмотрелся — без особого восторга, но и без ужаса. Хотелось помыться и поспать, и здесь это было вполне осуществимо. В принципе, хотелось еще и есть, но, по сравнению с усталостью, голод выглядел неубедительным. Что же касается «юных и очаровательных», то Олегу было не до них.

Бросив визитку к телефону, он задернул шторы, принял душ и рухнул на кровать. Лишь расслабившись, Шорохов понял, насколько же он устал, — скорее морально, чем физически, однако гудевшим мышцам этого было не объяснить. Тело ныло, как после пьяной групповой драки, где все бьют всех, не деля людей на приятных и противных.

Уже сквозь сон Олег услышал в коридоре смех и подумал, что это могут быть такие же опера. Следом явилось безумное предположение о том, что в клоаке под названием «Урал» все до единого — сотрудники Службы, включая администраторов и проституток с третьего этажа. Затем ему привиделось, как все они лежат в роддоме — взрослые, голые и омерзительно беспомощные…

Шорохов проснулся и страдальчески посмотрел в потолок. Над головой вилась зигзагообразная трещина — черная на серой в темноте побелке, — вилась и уходила за стену, в четыреста одиннадцатый номер. К Асе.

Глянув на часы, он обнаружил, что практически не спал. Повздыхав и повалявшись без толку, Олег раскинул руки и случайно выяснил, что кровать не такая уж узкая. Одолеваемый этой мыслью, он сел, нащупал впотьмах джинсы, кое-как попал ногами в ботинки и задумался: а надо ли?…

В коридоре опять рассмеялись, хмельно и заразительно, и Шорохов, не выдержав, поднялся.

Дверь в соседнюю комнату была заперта. Он внутренне возмутился и тихонько постучал.

— Кто?… — раздалось из номера.

— Служба доставки, — произнес Олег. — Шампанское заказывали?

— Шорох, умри! — крикнула Ася.

Он потоптался, потер живот и снова постучал.

— Ты?…

— Я, — резонно ответил Олег.

— Погоди… сейчас…

За дверью было слышно, как Ася встала и прошла в ванную. Шорохов тревожно покхекал и поздравил себя с большой, но приятной глупостью.

В скважине загремел ключ, и на пороге возникла Прелесть. В нижнем белье. С графином холодной воды, которая вылилась Олегу на штаны. Остатки Ася выплеснула ему в лицо, после этого дверь снова закрылась.

Притащившись к себе в номер, Шорохов стянул джинсы и повесил их сушиться. Пояс со снаряжением, тоже мокрый, он нацепил обратно.

Телевизор не работал, а из чтива в комнате нашелся только листок с правилами противопожарной безопасности. Взгляд случайно упал на визитку — Олег раздосадованно отвернулся, однако идея в голове уже прижилась и пустила корни.

Подумав о том, что контролировать себя следовало бы лучше, он сходил к джинсам и выгреб из карманов кучку мятых купюр, не слишком внушительную. Подсев к телефону, Шорохов снял трубку — втайне надеясь, что линия занята или что всех юных и очаровательных уже разобрали.

Ответили быстро и ласково.

— Почем? — хрипло спросил Олег и сам же покоробился. Можно было и покуртуазнее как-нибудь…

— Это смотря на сколько.

Шорохов перебрал сырые деньги. Банкоматов он в «Урале», кажется, не видел…

— Мне минут пятнадцать.

На том конце прыснули, затем зажали трубку ладонью — но не очень плотно, — что-то пробубнили и расхохотались уже всем стадом.

— За пятнадцать минут ты и штаны не снимешь, — досмеиваясь, сказал голос.

— Я уже снял, — признался Олег.

Его слова опять кому-то передали, и в динамике дружно захрюкали.

— Ладно, пылкий… На полчаса наскребешь? Мы в кредит не работаем, извини.

— Наскребу, — пообещал он. — Четыреста десятый.

— Да мы знаем…

Очаровательная прибыла буквально через минуту. Мрачный жующий парнище завел в номер худую, потрепанного вида барышню и недобро зыркнул на Олега.

— Нравится?

— Не влюбиться бы… — озабоченно молвил Шорохов, протягивая деньги. — Горло не болит? — спросил он, когда амбал удалился.

— Работоспособна, — заверила гетера, направляясь к кровати.

— Стой! — одернул ее Олег. — Постель не трогай! Садись на стул. Ближе к стене. К самой стене подвинь, говорю! И раздеваться не надо.

— Фантазер… — вздохнула девушка. — Что теперь?

— Ты стонать умеешь?

— Естес-сно…

— Тогда начинай, — велел Шорохов.

— Что начинать?

— Стонать!

— О-ох, ы-ыххх… — вяло озвучила она.

— Фуфло! — отозвался Олег. — Это что, стоны, по-твоему?! Давай без халтуры.

— Да я не врубаюсь, чего ты хочешь! — обозлилась гетера. — Ты объясни по-человечески!

— Качественно постонешь, и все. И до свидания.

— А!.. Мне на тебя смотреть, как ты будешь…

— Блин!.. Вот овца… Ну, попробуй еще раз. «А-а-аххх, а-а-аххх» — вот так примерно. И громче, понятно? Громче!

Девушка шмыгнула носом и часто задышала.

— Так, да?…

— Годится. Только громче!

Она закинула ногу на ногу и принялась хрипеть, мычать и даже что-то такое пришептывать.

— Во-от!.. — одобрил Олег. — Не тормози, я тебе завтра подарю что-нибудь.

— Лучше кэш, а то вы херню всякую тащите. Внезапно зазвонил телефон на тумбочке.

— Не отвлекайся, — приказал Шорохов.

Гетера, к его удовольствию, стонала все активней. Телефон назойливо тренькал, и Олег, догадываясь, кто это может быть, сладостно ожидал стука в стену.

Постучали, однако, в дверь.

— Не бойся, это наши, — сказала девушка. — «Тук, тук-тук, тук» — это халдей.

Шорохов открыл. В коридоре действительно стоял официант — с бутылкой шампанского и двумя бокалами на подносе.

— Вас желают угостить… — Он помедлил, не зная, отдать ли поднос на пороге, или все же зайти. Видимо, старания очаровательной особы были слышны на всем этаже. Кроме того, трусы у Олега после профилактического обливания из графина еще не высохли.