Зачарованный лес - Диана Уинн Джонс Страница 20

– В ней отверстия, – пояснил Мордион. Он нагнулся к рулону с инструментами. – Больше жидкости. Где же маленькие заплатки? А, вот здесь. Может быть, ты подскажешь мне, где еще протечки, пока я этой занимаюсь?

– В нижней части левой ноги, – подсказал робот.

Все это крайне увлекало Энн. Мордион, чинивший Яма, казался другим человеком, совершенно непохожим ни на того (с виду безумного) кудесника, создавшего Чела, ни на изнуренного монаха, который пытался построить дом, одновременно присматривая за Челом. Этот Мордион был спокоен, сдержан и расторопен. Он воплощал собой нечто среднее между врачом и автомехаником, а еще он чем-то напоминал стоматолога и скульптора. Энн думала, что по какой-то непонятной причине Мордион вел себя куда увереннее с Ямом, чем с ней или мальчиком.

Чел сидел с серьезным видом, положив руки на колени, наклоняясь вперед, чтобы хорошенько видеть каждое действие, производимое Мордионом. Мальчик не мог поверить, что Мордион не причиняет роботу боль. Он взволнованно шептал: «Все в порядке, Ям. Все в порядке».

Когда мужчина обернулся, чтобы взять увеличительные очки и заняться мельчайшими частями левой ноги Яма, то заметил тревогу Чела. Он задумался, как успокоить мальчика. Можно было сказать ему, что Ям ничего не чувствует. Однако мальчик явно бы не поверил. Волноваться все равно не перестал бы, да еще и устыдился бы своего волнения. Лучше, чтобы робот сам показал Челу, что все хорошо. Пусть бы Ям поговорил о чем-то, помимо своего допотопного устройства.

– Ям, – начал Мордион, отвинчивая оболочку с ноги робота, – судя по тому, что ты раньше говорил Челу, ты, должно быть, провел внутри паратипического поля немало времени. Выходит, оно и на тебя повлияло?

– Не так сильно, как на людей, – ответил Ям, – но и у меня нет от него полной защиты.

– Удивительно, – заметил Мордион. – Я-то полагал, что машина должна быть защищена.

– Это связано с природой поля, – пояснил Ям.

– Вот как? – уточнил мужчина, изучая сотни мельчайших серебряных механизмов ноги робота.

– Поле побуждается к действию машиной, – сказал Ям. – Машина – это прибор под названием Баннус. Много лет Баннус находился в состоянии покоя, но это не значит, что он бездействовал. Думаю, он похож на меня самого: его невозможно выключить полностью. Но недавно случилось нечто, заставившее его работать на полную мощность, а когда Баннус работает в полную силу, то, в отличие от меня, может получать энергию из любого доступного ему источника. А сейчас в мире куда больше энергии.

– Это объясняет силу поля, – пробормотал Мордион.

– Но что такое этот Баннус? – спросила Энн.

– Я могу рассказать вам только то, что извлек из собственного опыта, – ответил Ям и повернулся к Энн. Мордиону пришлось покорно за ним последовать. – По всей видимости, Баннус берет любую ситуацию и людей, которые ему заданы, помещает их в поле тета-пространства, а потом проигрывает, почти стопроцентно реалистично, серию сценариев, в основе которых – эти люди и эта ситуация. Он повторяет это снова и снова, показывая, что было бы, если бы люди в этой ситуации поступили тем или иным способом. Полагаю, это изобретено, чтобы помочь людям принимать решения.

– Значит, Баннус проделывает фокусы со временем, – сказала Энн.

– Не совсем, – возразил Ям. – Но мне кажется, ему все равно, в каком порядке идут те или иные сцены.

– Ты и раньше так говорил, – вспомнил Чел.

Ему стало интересно, и он почти забыл, что беспокоился о Яме.

– И тогда я тоже не понял, – добавил мальчик.

– Я повторял это много раз, – промолвил робот. – Баннус не способен вносить изменения в мою память. Я знаю, что мы вчетвером обсуждали его здесь и в других местах – наверное, уже раз двадцать. Вполне возможно, что Баннус заставит нас и дальше об этом говорить, пока мы не придем к оптимальному выводу.

– Но я в это не верю! – воскликнула Энн.

Хотя на самом деле она верила.

Мордион отодвинулся от ноги Яма и поправил увеличительные очки. Подобно Энн, он не хотел верить роботу, но не мог избавиться от ощущения, что такой разговор уже действительно был. Легкий холодок крошечного инструмента в руке, пронзительный аромат сосны над головой и резкий шорох ее иголок, накладывающийся на шум реки внизу, казались неуютно, навязчиво знакомыми.

– Так к какому же решению, на твой взгляд, машина подталкивает нас?

– Понятия не имею, – признался Ям. – Может, это вовсе не мы принимаем решения. Возможно, мы просто актеры, участвующие в чьих-то постановках.

– Только не я! – запротестовала Энн. – Я важное лицо. Я – это я.

– Я тоже очень важный, – провозгласил Чел.

– Кроме того, – продолжала девочка, похлопав его по плечу, чтобы показать, что осознает и его важность, – я возражаю против того, чтобы мной распоряжалась какая-то машина. Если верить Яму, это она заставила меня совершить с десяток вещей, которые я совсем не хотела делать.

– Не совсем так, – поправил Ям. – Ничто не в силах заставить человека или машину делать то, что несовместимо с их природой.

Мордион снова принялся за починку ноги робота. Себя-то он вовсе не считал важным. У него словно гора с плеч свалилась, когда он услышал фразу Яма о том, что они, возможно, всего лишь актеры в поставленной кем-то сцене. Но когда робот сказал, что человека не заставят действовать против его природы, Мордион содрогнулся от неожиданно нахлынувшего чувства вины и тревоги. Он даже приостановил починку Яма, чтобы не навредить роботу.

Энн думала о том же.

– Но машины можно переделывать, – заметила она. – Тебя переделали, Ям. И в природе людей есть чудны́е черты, которыми Баннус мог бы воспользоваться.

«Так вот откуда это чувство вины», – подумал Мордион. Он снова взялся за ювелирную работу с ногой Яма. Эта машина, Баннус, завладела каким-то странным и нехорошим уголком души волшебника, когда подтолкнула его к созданию Чела. И вина была вызвана вот чем: когда Баннус сочтет, что правильное решение принято, он наверняка положит конец существованию поля. И тогда Чела не станет. Вот и все. Что же он наделал! Мордион продолжал работать, хотя весь похолодел от ужаса.

Тем временем Энн, взглянув на часы, уверенным голосом оповестила всех о своих намерениях. Она по горло сыта этим Баннусом. Когда она встала и направилась вниз по крутым ступеням, Мордион оставил Яма с торчащей у него из ноги отверткой и поспешил за ней.

– Энн!

– Да?

Девочка остановилась и подняла на мужчину глаза. Она все еще не питала к Мордиону дружеских чувств – в особенности теперь, когда выяснилось, что ее все время запихивали в какие-то сцены с его участием.

– Приходите сюда, – попросил Мордион. – По своей воле, если это возможно. Вы хорошо на меня влияете, как и Чел. Вы все время приближаете меня к истине.